Не ёжик резиновый с дырочкой в правом боку,
Ноябрьский морозец вдыхаю дырой в подреберье
И песню свою за рукав, как ребёнка, влеку.
А вырастет - хлопнет просевшей от времени дверью.
И снова случайным свидетелям власть надо мной
Дана. Я уже не боюсь их всевидящих окон:
Без повода всласть угощали креплёной виной,
Пока не пошла верховодить моим кровотоком.
Зажим отпускает в лесу - ни людей, ни тропы,
На уровне глаз - лишь лишайник да острые ветки.
Иду рок-звездой средь скулящей древесной толпы,
Ловя, словно вспышки в лицо, паутинные сетки.
Но снова в груди поднывает, саднит и болит.
Лавируя, ветер насквозь продувает подранка.
Гляжу - словно остов, чернея, торчит из земли:
Лишившись отшельника, рушится полуземлянка.
Не здесь ли мой дом? Не жила ли я тысячу лет
В похожей норе, и следы на снегу заметала,
Скрипела зубами, сверкала глазами во мгле,
Боясь лишь святого огня да чумного металла?
Теперь же металл мне до смерти под сердцем носить.
Такому младенцу рождаться на свет не пристало.
Но странно и славно - юродствующих на Руси,
За всё говорящих спасибо, как прежде, немало.