Было всё довольно просто:
Между крыльями дворца
В коллонаду для допроса,
С выражением лица
То-ли муки, то-ль терпенья
От болезни, в блеске лат,
Не для воли изъявленья
Недовольный шёл Пилат.
Белый плащ, подбой кровавый
Шаркая по верху плит
Не спешил он, вид усталый
Голова опять болит,.
Масла розового запах
В каждой комнате дворца
Бродит вновь на мягких лапах,
Оттого и спал с лица.
Ненавидит запах этот,
Липнет запах ко всему
К кипарисам, к пальмам, к свету
Как противен он ему!
Это Боги наказали,
А за что не знает сам.
Нет числа его печали
В месяц проклятый ниссан.
Прокуратор Иудеи,
Римской власти игемон
Разобраться побыстрее
С приговором хочет он.
Дело из Синедриона
Утвердить прислал тетрарх,
Почему вдруг незнакомый
К сердцу подбирался страх?
Кресло рядом, у фонтана
И поставлено в тени,
Он присел и думал - странно,
Не хватало мне возни!
По преступникам простые
С виду кажутся дела.
Тут ещё гемикрания,
Разболелась голова.
Показал Пилат руками
Дело мне, поменьше слов.
Секретарь подал пергамент
И исчезнуть был готов.
Обвиняемого срочно
Приведите на балкон,
Как бы всё решив заочно,
Приказал конвою он.
В рваном стареньком хитоне
Лет примерно тридцати,
Приведённый на балконе
Место пробовал найти.
С синяком под левым глазом
И с руками за спиной
Арестованный был связан
Недоказанной виной.
Ссадина с застывшей кровью
На разодранной щеке
И наверно не с любовью
Рот задетый в уголке.
Ремешок почти с заботой
Обхватил высокий лоб
Ткань от солнца и от пота
С головы не спала что-б.
Говоря по-арамейски
Тихо спрашивал Пилат -
Это ты, преступник мерзкий
Перед властью виноват?
Храм разрушить собирался,
Иль не дружишь с головой?
А на это подвизался
Непокорный люд с тобой.
Человек, ты с виду добрый -
Приведённый говорит
И предплечьем трогал рёбра,
Где побили - там болит.
Доброта мне не знакома,
Это знает здесь любой.
Звать ко мне кентуриона,
Срочно нужен Крысобой!
На балконе потемнело
Так широк солдат в плечах,
Что и солнце не посмело
С ним сравниться в мелочах.
Заслонилось, словно тучей
Залетевшей на балкон,
Дубом крепким и могучим
Всем сейчас казался он.
На латыни были речи,
Говорил Пилат ему -
Наказать, но не калечить
После я его приму.
Марк, показывая жестом,
Чтобы следовать за ним
Арестанта сдвинул с места
Мол, без всех поговорим.
Сапоги кентуриона
По мозаике стучат,
Скрылись оба за колонной
И с балкона вышли в сад.
В коллонаде тихо стало,
А журчание воды
С голубями ворковало
Заглушая стон беды.
Мне б виском под эти струи
Окунуться, замереть
Если недуг не минует
Дайте яда умереть.
Так в Пилате говорила
Нескончаемая боль,
А ответом чьим-то было
Хочешь яда, так изволь!
Убеждение, наверно,
Через боль дано постичь,
Взял из рук легионера
Марк из кож плетёный бич
И ударил арестанта
В пол-замаха по спине.
Всё теперь тебе понятно?
Да, не бей, понятно мне.
Отвечал с земли упавший
От удара. Как мешок
Рухнул он, не испытавший
До того от боли шок.
Называешь игемоном
Прокуратора теперь,
Чтобы не было урона
Слово сказанное мерь.
И за связанные руки
Поднял битого с земли
Не считая боль за муки
Коротко сказал -Пошли.
Тусклым голосом больного
Имя спрашивал Пилат.
Вам моё? Дурачишь снова,
Мало было? Виноват!
Иешуа. - ответил спешно.
Прозвище какое есть?
Есть, Га-Ноцри. Интересно -
Чудаков нигде не счесть.
Сам откуда? Из Гамалы.
Кто по крови? Данных нет,
Но отец, мне мать сказала,
Был сириец - был ответ.
Где живёшь? Жилища нету,
А родные? Никого,
Я один брожу по свету
С пользой дела своего.
Словом ты простой бродяга.
Грамотен? Немного да.
Хм, попал ты в передрягу
Будет так с тобой всегда.
Греческий язык знакомый?
Да, стараюсь не забыть.
Стал на нём и монотонно
Прокуратор говорить
Собирался храм разрушить,
Подговаривал народ...
Не умеют люди слушать,
Было всё наоборот.
Говорил я добрым людям -
И добавил - игемон,
Вера в истине прибудет,
Ну а старая на слом.
Храм ломать пустое дело
И бессмысленно оно,
Чье желанье так хотело?
Чьим наветом решено?
Выразилось удивленье
На лице секретаря. -
Мне понятно без сомненья -
Ты народ смущал не зря.
Прокуратор в тон добавил. -
Сколько солнц и сколько лун
Ты умом народа правил?
Отвечай мне правдой, лгун!
Повторяю раз последний
Перестань, разбойник, лгать!
Игемон, не лгу не бредни
Я хочу вам рассказать
Был один - сказал он тише -
Не калека по уму,
Взял пергамент, пишет пишет
Я читаю, не пойму
Всё записано не верно
И не так я говорил.
Попросил, сожги ты скверну
Он, сбежав, всё утаил.
Кто такой? Назвался Левий,
А по имени Матвей.
Изначально мне не верил
Был не добр ко мне скорей.
Обзывал меня собакой,
Что дурного в звере том?
Сборщик податей, однако,
Деньги выбросил потом.
Деньги бросил?! На дорогу
И отправился со мной.
В Ершалаиме всяких много,
Левий твой, он что - больной?
Усмехнулся прокуратор,
Но не ртом, одной щекой.
Зубы жёлтые солдата
Подперев слегка рукой.
Денег он сказал не надо,
Ненавистные они.
Что за город, нету слада
Всем нелепостям сродни.
Говорил Пилат и видел
В восходящем солнце тьму,
Ослеплённый ненавидел
Не понятное ему.
Иешуа прогнать с балкона
И "повесить" прокричать,
Занавесить ложа лоно,
Лечь на ложе и поспать.
Банга, Банга - где собака?
Воздух трогая рукой
Показал он нежность знаком,
Как бы в ней искал покой.
Безразлично игемону,
Мутный взгляд упал на пол.
Нет покоя мне больному
Оттого, наверно, зол
На Га-Ноцри и быть может
Он совсем не виноват.
Что сейчас меня тревожит?
Масла розового смрад!
Иешуа, что на базаре
Ты народу говорил?
Вера старая мир ранит,
С верой в истину мир мил.
Истина тебе знакома,
Не Пустые-ли слова?
Не пустые, вижу снова
Разболелась голова?
Малодушно просишь яда,
Чтобы боль скорей унять.
Всё пройдёт сейчас, не надо...
Вот и всё, ты можешь встать.
Голову зажав руками
Прокуратор резко встал,
Ужас плыл перед глазами,
Но себя он в руки взял.
В кресло снова сел и слушал,
Что Га-Ноцри говорит
Речь его втекала в уши
И лечила, что болит.
Ты поверил в наказанье,
Только здесь я не при чем,
Я невольно, в подсознаньи
Для тебя стал палачом.
Секретарь глаза таращил
И записывать не стал.
Что же будет? Эх, пропащий -
Про себя он прошептал.
Пса сейчас хотел позвать ты,
Потому, что одинок!
На Пилате, вспыхнув, латы
Отражали на восток
Там, где солнце восходило,
Ярко-жёлтые лучи.
Не было в Пилате силы,
Чтобы крикнуть - Замолчи!
Мне беда твоя известна
Ты не веришь никому
И привязан, если честно,
К псу лишь только одному.
Жизнь твоя скудна, сознайся,
И живёшь ты, как в бреду.
Брось дела и прогуляйся
В расцветающем саду.
Мысли разные приходят
Поделиться буду рад,
Если можно без конвоя
Посетить дворцовый, сад.
Секретарь пергамент на пол
От смущенья уронил,
Поглядел в глаза Пилата,
Но грозы не уловил.
А гроза придёт под вечер -
Улыбнулся Иешуа.
День же зноем покалечит
Будет сильная жара.
Развяжите ему руки -
Прокуратор вдруг сказал
Без терзавшей разум муки,
С кресла мягкого привстал
Ты великий врач,сознайся
Нет, не врач я, игемон.
Всё ж с ответом постарайся. -
Дал намёк Га-Ноцри он.
Говоришь, что храм разрушить
Ты не призывал народ?
Правду скажешь - будет лучше,
А солжешь - наоборот.
Я пока не слабоумный,
Что-б такое говорить.
Соглашусь с тобой, разумно
Как же с этим делом быть?
Твой ответ похож на правду,
В нём отсутствует обман.
Вот ещё одна преграда
Гестас, Дисмас, Вар-равван.
Этих добрых незнакомцев
Я не знаю и не знал.
Освещённый бликом солнца
Иешуа в ответ сказал.
Поклянись! А чем ты хочешь
Что-б сейчас поклялся я?
Жизнью, жизнью - между прочим
Жизнь на волоске твоя.
Что подвесил ты, уверен,
Жизнь мою на волосок?
Перерезать я намерен!
Повернувшись на восток
Посмотрел из-под ладони
В небо чистое без туч
Опасаясь, будто тронет,
Как копьём светила луч.
Перерезать не подвесив
Не возможно никогда. -
Все слова сначала взвесив,
Говорил Иешуа.
Вот теперь я понимаю
Почему толпа зевак
За тобой пошла, я знаю
Далеко ты не дурак!
Мне конечно интересно
Кем подвешен твой язык.
Скажешь мне? Но только честно.
Сам я истину постиг.
Добрых... всех так называешь?
Злых людей на свете нет.
Просто ты о том не знаешь. -
Был Иешуа ответ.
Доброта второе дело,
Например кентурион
Бой с германцами вёл смело,
Выжил в нём случайно он.
Эти добрые солдаты
Наш манипул взяв в мешок
Убивали всех с азартом,
Я тогда ему помог.
И с турмой кавалерийской
В фланг ударил в нужный час,
Смерть была для Марка близкой
Обошлось на этот раз.
Изуродовали славно
Шрамов на лице не счесть.
Доброта твоя забавна,
Только нет в ней слова честь.
Случай при Идиставизо
Этот был, в Долине Дев. -
Наклоняя тело к низу
И удобней в кресле сев
Говорил Пилат касаясь
Нежно пальцами виска,
Боль встревожить опасаясь
Запропавшую пока.
В это время в коллонаду,
Неожиданно и вдруг,
Ласточка, влетев из сада,
Очертила полный круг.
Чуть Пилата не задела
Острым сабельным крылом,
Быстро вверх стрелой взлетела
И пропала с глаз потом.
А пока она летала
Игемон придумал план,
На душе полегче стало
И обман, и не обман.
Вызнал, были беспорядки
В городе Ершалаим,
Но бунтарские повадки
Не сопоставимы с ним
С ним, с философом бродячим
Именем Иешуа.
Дело так, а не иначе
И по скудости ума
У него, душой больного
В голове не нужный сор.
Не подходит для больного
Этот смертный приговор.
Всё о нём? Нет, к сожаленью. -
И пергамента кусок
Секретарь прозрачной тенью
В руки дать Пилату смог.
Прочитал и изменился
Прокуратор на глазах,
Сразу пятнами покрылся
Словно бы за горло страх,
Заодно вдавив и уши
Мощной хваткой кузнеца
Пальцами стальными душит
Душит, но не до конца.
Пережал на шее вены,
Кровь стучала по вискам
Кулаками, словно пленный
Волю дал своим рукам
Голова Га-Ноцри спала
С плеч неведомо куда,
Растворилась и пропала,
Не оставила следа.
Новую с большой плешиной
Золотой сжимал венец,
С язвой гнойной и противной,
С ртом беззубым, наконец.
Нижняя губа с капризом
У неё отвисла вниз,
Неожиданным сюрпризом
Звуки трубные лились.
Носовой надменный голос
Выговаривал слова -
Оскорбляет, режьте волос,
Что-б слетела голова!
Мысль запрыгала - погибли!
Встала намертво - погиб!
Не ищи в измене прибыль. -
Лез в сознанье сиплый хрип.
И ещё - он что, Бессмертен?!
Нестерпимая тоска
Вставила - а вы проверьте
Подрезаньем волоска.
Иешуа - сказал он грозно -
Ты что-либо говорил
И кому, пока не поздно,
Отвечай! Или забыл
Власти кесаря касаясь,
Было это, или нет?
Ничего не опасаясь
Откровенным был ответ.
Правду говорить приятно.
Без приятности ответь,
Не уже ли непонятно -
Здесь за каждым словом смерть!
Знаешь, или нет, Иуду
Говорил ты что ему?
Знаю, отрицать не буду,
Что такого? Не пойму.
Дело было так - охотно
Начал пленный говорить -
Тьма заглядывала в окна
И решил он пригласить
В гости, так, для разговора.
Тоже добрый человек?
Да, спустились в Нижний Город,
Дом мой нам, как оберег. -
Говорил Иуда тихо
Заступая за порог. -
Мало-ли на свете лиха?
И светильники зажёг -
Указал Пилат подробность
С силой зубы стиснув так,
Чтобы не проникла подлость
Внутрь его, как злейший враг.
Да, зажёг - сказал Га-Ноцри -
И расспрашивал меня
Всё про власть, но это после
Говорил я не виня
Никого, а что-б понятна
Мысль моя была для всех
Я сказал, что власть привратна,
Власть для избранных успех,
А другим насилье дарит,
Но настанут времена
Истина её поправит,
Справедливость и она.
Далее! Вбежали люди,
Стали руки мне вязать,
Повели в тюрьму, что будет
Дальше, можешь мне сказать?
Я не ты и власти верю
Послужить сочту за честь
Императору Тиверию,
Власть всегда была и есть!
Не тебе, преступник дерзкий,
Императора судить.
Возмущенье - повод веский,
Что-б тебя сейчас казнить!
Вывести конвой с балкона -
Голос сорванный звучал. -
Нарушителя закона
Я такого не встречал!
Государственное дело!
Я один останусь с ним,
Что-б ничью честь не задело
В тайне мы поговорим.
Приподняв от пола копья
Удаляется конвой,
Мерно калигами топая.
Секретарь, как не живой
Удалился тенью следом.
Наступила тишина,
В ней была подруга бедам
Казни равная - вина.
Слушала фонтана песни,
В нём журчаньем сверху вниз,
Струйки падая отвесно
В чашу музыкой лились.
Словно бы звучала арфа.
Вдруг Га-Ноцри говорит -
С юношей из Кириафа
Не беда-ль, душа болит.
Усмехнувшись злобно, странно
Прокуратор говорил -
А кому-то и подавно
Боль стерпеть не хватит сил.
Неминуемо что-то
Приближает каждый час
И палач свою работу
Выполнит на этот раз.
Истина твоя, философ,
До добра не доведёт.
Без ответов и вопросов
Будет жить тот, кто соврет.
И предатель твой Иуда,
И разбойник Вар-равван
По тебе скорбеть не будут.
Месяц проклятый ниссан...
Истинное не настанет!
Нет настанет, игемон.
Будет истинное тайной. -
Иешуа ответил он.
А богам каким ты веришь?
Верю в Бога, он один.
Верой истину проверишь,
Помолись ему, ты с ним
Скоро встретишься, наверно.
Есть жена? Нет, нет жены.
Одинокому жить скверно
Да, предчувствия верны.
Ненавистный этот город. -
Прокуратор бормотал -
Всё случится очень скоро,
Где конвой, куда пропал?
Иешуа сказал - я вижу,
Что меня хотят убить.
Отпусти меня, залижет
Время раны, может быть.
Ты преступник! Ты преступник!
Громко закричал Пилат.
Гневный крик его по сути
Слышал весь дворцовый сад.
Игемон... Молчать, бродяга!
Римской властью наделён
Кесарем я, а отвага
В том моя, что защищён
От таких, как ты Тиверий
Повторяю не тая -
Мне Тиверий власть доверил,
Прокуратор римский я!
Секретарь вбежал с конвоем
И приказа ожидал,
Говорил Пилат спокойно -
Час преступника настал
Сдать команде тайной службы,
А контакт свести на нет
С теми, кто уже осужден,
На общение запрет!
И по знаку Крысобоя
Вкруг Га-Ноцри встал конвой,
Окружённый тесным строем
Арестант был сам не свой.
Уведите. -Прокуратор
С жалостью в последний раз
Посмотрел на арестанта.
Приближался смертный час.
Командира легиона
Подозвал к себе Пилат ,
Тихо стоя, за колонной
Указаний ждал легат.
Подошёл светлобородый
В шлеме с перьями орла,
Льва с открытой пастью морда
На груди его была.
С золотой на портупее
Бляшкой римского меча.
Плащ багряный гордо реял
В складках с левого плеча.
Сев к нему в пол-оборота,
Прокуратор говорит -
Себастийская когорта
Где? На площади стоит.
Две кентурии возьмите
Первой их сопроводить,
А второй же окружите
Место казни, казни быть.
Секретарь! - Пилат не злился -
Звать тетрарха во дворец,
Стражи храмовой явился
Что-б начальник, наконец.
Не уместна будет ссора,
Сделайте с тетрархом мне,
В избежаньи лишних споров,
Разговор наедине.
Солнце с яростью сжигало
В эти дни Ершалаим,
Но пока в зенит не встало,
Что-б скорей покончить с ним.
А в саду стояли пальмы
На ногах, как у слонов.
С верхней площади овальной
Контуры видны мостов
Крепостей, а вместо крыши
С чешуёю по бокам
От дракона, прочих выше
И Ершалаимский храм.
Он из мрамора, как глыба,
Виден был издалека.
Мысль витала -либо-либо
Без надёжности пока.
За стеной из-под террасы
Слышен стон, за стоном крик.
Это вновь людская масса
Распустила свой язык.
И тетрарх, и прокуратор
Поднимались на балкон,
А за ними и расплата
За которой шёл закон.
Впрочем так, или иначе
Преступления ясны. -
Прокуратор тихо начал -
Трое будут казнены.
Дисмас с Гестасом в сраженьи
Римской властью взяты в плен,
Их казнят без возражений
Что двоим другим взамен?
Ведь Га-Ноцри с Вар-равваном
Задержала ваша власть,
А обычай местный странный
Одному велит пропасть.
Кто помилованный будет
Не известно мне, а вам?
Пусть Синедрион рассудит
Кто же это? Вар-равван!
Отвечал первосвященник
И Пилат конечно знал
Кто счастливый этот пленник,
Но всем видом показал
Что застыл от удивленья
Изумляясь, говорил -
Выбор ваш не без сомненья
Меня просто удивил.
Преступленья в самом деле
Не сравнимы по вине,
Что же вы в виду имели,
Непонятно стало мне.
Вар-равван разбойник явный,
Даже стражника убил,
Иешуа немного странный
Чушь народу говорил.
Сумасшедший бред, наверно,
Не опасней мятежа
И решенье ваше скверно,
Говорю вам, положа
Руку на сердце и верю -
Приговор пересмотрев,
Восстановите потерю
В справедливости созрев.
Но тетрарх сказал вторично -
Нами выбран Вар-равван!
Это как-то не практично,
Обращаюсь снова к вам,
В третий раз от Римской власти
И себя даю совет,
Ходатайствуя от части. -
Вар-равван! Вам мой ответ
Произнёс первосвященник.
Не понятная тоска,
Тяжестью сдавив колени,
Навалилась свысока.
Мысль мгновенно прилетела
О бессмертии она,
Разум краешком задела,
Как бегущая волна.
Холодно на солнцепёке
Стало мне - сказал Пилат.
Не жары, а льда потоки
Падали в дворцовый сад.
Хорошо, пусть так и будет. -
Погася бессилья гнев,
Прокуратор воздух грудью
Придавил. Как лапой лев
Запуская в жертву когти. -
Тесно, Каифа, с тобой.
Пусть не сразу, но поймете
Впереди кровавый бой.
Что я слышу, прокуратор,
Угрожаешь! А не ты
С казнью Иешуа сосватал
Ставя на горе кресты?!
Мне известно, слов на ветер
Ты ни разу не бросал.
Каифа, ведь мы не дети
Без покоя час настал!
Иудейскому народу
Я покой не подарю,
Дать хотел ему я воду -
Только кровью напою!
Встанет здесь, в Ершалаиме
Фульмината легион,
Конница арабов двинет
Ты услышишь плач и стон!
Мало кесарю доносов
Было послано тобой?
Я решу всё очень просто,
Думать надо головой.
Вы мятежника укрыли,
А философа на смерть?!
Не того освободили,
Вот за это буду впредь...
Прокуратор, сам-то веришь
В то, чего ты говоришь?
Проповедью не измеришь
Шум толпы, её услышь!
Шторм накрыл людское море,
Но виной не смерти страх
Нет, от слов Га-Ноцри горе,
Вера гибнет на глазах!
Твой философ обольститель
Верит в то, чего наврёт.
Под мечи пустить хотите
Иудейский мой народ!
Не отдам на поруганье
Ни народ, ни веру с ним!
Причинишь ты нам страданья,
Выживем, коль захотим.
Грозно поднимая руки,
К небу вскинул взгляд тетрарх. -
Мы готовые на муки,
Прокуратор, хватит плах?
Дело подошло к полудню -
Перебил его Пилат. -
С глазу на глаз, не прилюдно
Признаю, что виноват.
Голову склонил священник,
Руку к сердцу приложив,
Как помилованный пленник -
Шёл на казнь, остался жив!
Прокуратор выбрал время,
С кем-то переговорил
Совещание со всеми
Только после проводил.
Он сказал, что утверждает
Этот смертный приговор.
Одобряет, уважает
Всем в глаза смотря в упор
Завершил - объявим людям,
День в пути, а с ним жара.
К вечеру свежее будет
Вроде всё, ну что, пора.
Все толпой пошли на площадь,
Где их ждал большой помост.
На помост из досок тощих
Встал Пилат в свой полный рост.
И в руках сжимая бляшку,
Огляделся он вокруг,
Сделал воздуха затяжку,
Руку вскинул кверху вдруг...
Шум с толпы тем жестом сдуло,
Воцарила тишина
И секунды не минуло -
Власть мне кесарем дана...
Начал он и речь полезла
На толпу, в дворцовый сад.
Лязг железа воздух резал,
А дырявил крик солдат.
Кесарь! Кесарь! Император!
Арамейские слова
Полетели на Пилата,
Закружилась голова.
Четверых приговорили -
Продолжал кричать Пилат. -
Но обычай местный в силе
И один, хоть виноват
Избежит такой напасти,
Это правда, не обман,
По решенью Римской власти
Будь свободен, Вар-равван!
Показалось игемону
Солнце лопнуло над ним.
Свист и хохот, визги, стоны
Из огня слышны - горим!
Всё - шепнул Пилат беззвучно,
Повернулся и пошёл
Безнадёжно, тихо, тучно
Задевал ступнями пол.
На помост летели градом
Деньги, финики - не вдруг
Всем увидеть было надо
Лишь того, кого из рук
Смерти вырвала удача,
Путы снял с него конвой.
Вар-равван смеялся плача,
Весь избитый, но живой!
А троих вели на запад
Там, где Лысая Гора.
На горе ждала расплата,
Остальное мишура.
Берегись! -кричала площадь,
Забирая шире рысь,
С дробной, конской, ярой мощью
Продвигалась ала ввысь.
Грохот стих и пыль осела
За спиной с трубой солдат
Проскакал последним смело.
Вот и всё! - сказал Пилат.
Было десять по полудню
Секретарь, легат, конвой
Не толкая в спины грудью,
Шли не нарушая строй.
По полудню было десять...