* * *
покинувшим
Закутайся в шарф. Уточни расписание.
Приди на платформу. Оформи билет.
При станции чудом хранимое здание
напомнит тебе: невозможного нет.
И отправляясь на поиски прошлого
(без четверти семь со второго пути),
окинь бегло взглядом толпу суматошную,
по сути чужую, как не крути.
Пройдут по перрону зеркальные лужицы
застывшими кляксами: день холодит.
В них серое небо проглянет простуженно,
мгновение мельком глаза заразит.
Болезный ноябрь как бегство от праздности,
как средство от скуки и прочей хандры.
Действительно, лучше бы скрыться от ясности,
точней, от реальности скорой беды.
И я убегаю, зажав в средостении
похожее чувство скорее на страх,
и если он есть, то в моём откровении
честнее уехать, чем так, на словах,
спускаться с бравадой обидной и пагубной…
И скор в электрическом поезде бег,
что виды мигают назойливой жалобой,
почти разуверились в нынешний век.
Под веками тёмные шторки опущены,
не хочется думать, а тянет уснуть.
Затея пустая бесформенной гущею,
сбежать от себя и судьбы не спугнуть,
из сна вырастает. И Веничка ангельски
напомнит по блату извечный сюжет.
«Конечная…», – хрипло объявят динамики:
живи настоящим, коль прошлого нет.