ТВОРЧЕСКИЕ ЛЮДИ
Бутылка «Мальбека», мольберт,
бокалы, сигареты «Прима».
Художник Кобелёв Альберт
писал с натуры тётю Римму.
Богиней Римму величал,
и образ сказочной богини
неспешно находил причал
на создаваемой картине.
Смакуя терпкое вино,
во рту сжимая сигарету,
Альберт держал в уме одно:
как обольстить богиню эту.
- Нарисовал? Дай глянуть мне
насколько хорошо я вышла?
- Рисуют дети на стене,
художники обычно пишут.
Лежала Римма на софе
в нетопленном с весны коттедже.
Согреться осенью в Уфе
проблематично без одежды.
- Ван Гог, покинь свой пьедестал,
согрей, я три часа нагая.
Альберт подобного не ждал.
Нет, ждал, конечно, но скрывая.
Одним движением руки,
склонённый женщиной к интиму,
маэстро снял с себя портки
и запорхнул на тётю Римму.
Поэт Буховцев Константин,
вошедший в этот час без стука,
среди мольбертов и картин
узрел жену свою и друга.
Жена Буховцева семь лет
ему не делала такого,
что получал сейчас Альберт
в стенах нетопленного крова.
- Мерзавцы! Как не стыдно вам? -
Буховцев выдавил несмело,
завидуя тем чудесам,
что женщина творить умела.
И в глубине своей души
хотел увидеть он развязку,
и тёте Римме разрешил
закончить прерванную ласку.
Продолжил Кобелёв стонать,
решив: «Да ладно, будь, что будет!
В конце концов должны понять
друг друга творческие люди.
Финал был сладок и хорош!
Все трое вежливо молчали.
Из жизни маленькая ложь
не делает большой печали.
- Прости меня за всё, старик, -
сказал маэстро Константину:
давай накатим на троих
и я продам тебе картину.
Буховцев принял полотно.
На нём нагая тётя Римма
лежала и пила вино
на фоне солнечного Рима.
С улыбкой нежною поэт,
застолья дружеского вместо,
удачно опустил портрет
на плешь известного маэстро.
Погиб художественный труд.
Перефразируя Шекспира,
поэт воскликнул: «Ах ты, Брут!
Бастард вакханки и сатира!»
Жене, пунцовой от стыда,
он заявил, прикрыв ей груди,
что понимают не всегда
друг друга творческие люди.
БальзамоВ