В столицу возвращается Григорий,
Когда жнёт август первый урожай,
Подавлен он, ещё терзают боли
От подлого, вертлявого ножа.
Он еле разгибается, халатом
Скрывая посеревшие бинты,
И трезвый образ жизни кроет матом,
С спиртным, как раньше, перейдя на «ты».
Он жестко пьёт, вливает днём и ночью
В себя обилье сладких, терпких вин,
И будто став ещё на пуд порочней,
Он чувствует, что блуд повсюду с ним.
В столицу возвращается Григорий
И селится в квартире, из какой
Он выйдет позже в полночь в снежном море
В Юсуповский дворец и… на покой.
Гороховая, шестьдесят четыре!
О, сколько ушлых, алчных отворят
Малиновую дверь в его квартире,
И скольких встретит тот мужицкий взгляд.
И заснуют безумцы, проходимцы,
Пройдохи, генералы, беднота,
Прислужники, просители, кормильцы
И юбок бесконечных череда.
И зашуршат невиданные деньги,
И промелькнут знатнейшие чины,
И к уже бывшим, странным песнопеньям
Добавят тембр свой секретари.
«Секретари» – так величает Гришка
Тех спекулянтов, что отныне с ним,
Ну а у тех работают мыслишки,
И от деньжищ полней карман засим:
Волынский, Добровольский, Симанович,
Лаптинская, первейшая из всех…
Распутину нужна, конечно, помощь,
И делит с ними он успех и грех.
Различные прослойки населенья
Бесправны пред могучею волной
Бюрократичной власти, без сомненья,
И тут Распутин заступает в строй
С возможностью передавать прошенья
Из рук своих министрам и «царям»,
Минуя изнурительные звенья,
А взятки брав в свой собственный карман,
Которые спускал, терял, транжирил,
Сорил, дарил, а пуще пропивал…
А Параскева там, чрез пол-России,
Вела хозяйство на гроши, что слал.
Гороховая, шестьдесят четыре!
О право, кто здесь только не бывал…
Вставали прямо в очередь фамильи
Помочь преодолеть болезнь, скандал,
Интрижку и неравноправье…
И он решал ведь, всё мужик решал,
Которому теперь хранили здравье
Агенты, отмечая каждый шаг.
И Гришка понимал, что, охраняя,
Они за ним шпионят каждый миг…
Но, покушений новых предвещая,
Терпел, боясь за свой «священный» лик.
март - октябрь 2020 года