В такие дни, когда
совсем промозгло, сыро,
Укутав плечики свои
в лебяжью шаль,
Мне моя Муза,
у камина сидя с лирой,
Споёт и сплачет
про свою печаль.
Подброшу дров в камин —
пускай согреет ноги,
Налью вина в бокал
и ей бокал подам…
А за стеной
кликуши-демагоги
Вещают и грозятся —
"Аз воздам".
Да и пускай,
сегодня я в печали
И сердце щимет,
и тоска стоит в груди,
И плачет Муза
про былые наши дали.
И Бог весть — что там
ждёт нас впереди.
Как мерзко всё…
Да пусть идёт всё к лЯду!
Не Магомед я
и не пойду к горе,
Раз не идёт сама,
я в кресло своё сяду,
Пошлю по-русски —
н… к чёрту иль кюрЕ.
А там пускай,
хоть порастёт травою
Дорога в Рим
и даже в Тельавив,
Я не заплачу
и волком не завою,
И стану жить,
на горести забив.
Присяду с Музой рядом,
прямо нА—пол
Её колени
нежно обниму…
Уже довольно
душу исцарапал,
Данайцам дАрящим
давно я не иму.
Согреюсь сам я
и её согрею,
Она споёт,
а я ей расскажу,
Чтоб улыбнулась мне —
о, это я умею —
Уже тайком
и сам украдкой ржу.
Вот и она уже
очами — бесенята
Уже и ямочки-сестрички
на щеках,
Уже и радостью
душа моя богата,
И я хранить её
не стану в сундуках —
Раздам её друзьям
по полной плошке
Оставлю тем,
кто припозднился чуть…
А серый дождь
стучит ко мне в окошко,
Пытаясь вновь
к душе моей прильнуть.