Когда года возьмут тебя осадой,
И сорок зим твой лоб избороздят,
Над ветхим рубищем вздохнёшь с досадой...
Кто нынче помнит юный твой наряд?
Коль спросят: где былая красота,
Сокровища твоих прекрасных дней?
То будет пошлой шуткою тогда,
Сказать: в усталости моих очей.
Ты заслужила бы похвал поток,
Когда б сказала: Вот моё дитя —
Он жизни замечательный итог,
Ему завещана краса моя.
И в стынущую кровь придёт тепло
Всем горестям и старости назло!
William Shakespeare
Sonnet 2.
When forty winters shall beseige thy brow,
And dig deep trenches in thy beauty's field,
Thy youth's proud livery, so gazed on now,
Will be a tatter'd weed, of small worth held:
Then being ask'd where all thy beauty lies,
Where all the treasure of thy lusty days,
To say, within thine own deep-sunken eyes,
Were an all-eating shame and thriftless praise.
How much more praise deserved thy beauty's use,
If thou couldst answer "This fair child of mine
Shall sum my count and make my old excuse,"
Proving his beauty by succession thine!
This were to be new made when thou art old,
And see thy blood warm when thou feel'st it cold.