О смене власти услыхал медведь,
Известно – тугодум медведь, и всё же
И он почуял толстой кожей,
Что очень может погореть!
Да как не погореть, когда в берлоге лёжа,
Сосал он лапу, запустив дела,
И слишком безмятежна жизнь была,
И слишком толстой стала рожа...
Собрал зверей: "А ну-ка, мудрецы,
Кто знал и не сказал, откуда ветер?
Вы только по углам шептаться молодцы,
А кто мне в лоб на мой вопрос ответит?
Лиса, ты всех мудрее, говорят,
Толкуй, о чём успела ты узнать,
Но чтоб не врать!
Не то тебе же будет хуже!"
Потупилась лис с тяжёлым вздохом,
Но нужно говорить, и молвит рыжая:
"Ну что ж!
Ты правды захотел, так слушай, Миша,
Ты, может быть меня и упрекнёшь,
Что я не знаю кто, но кто-то пишет!
И пишет он туда, где знают, что и как
И, зная обо всём, нам не дадут лукавить,
Поэтому всё сделать нужно так,
Чтоб не менять устоев, а себя прославить –
Кого-то одного нам нужно съесть –
Тебе решать кого, я ж думаю – косого,
К тому же он не скажет и ни слова
И сам такой исход сочтёт за честь,
а льву послать депешу – дело в гору –
Отреагировал, мол, лес –
Воздали по заслугам вору,
И нас прославят до небес!"
Мудра лиса, медведь совету внял.
И чтобы доложить начальству поскорей,
Он тут же с зайца шкуру снял
И отпустил до времени зверей...
Залёг в берлогу, успокоив душу.
И спит, свершив над бессловесным суд,
Никто покой медведя не нарушит,
Пока его дубиной не оглушат
И шкуру с самого лохматую сдерут!