Что-то серое — может быть, осень,
и дымок голубой — первоцвет
с нас потом обязательно спросят
в тихом месте, где плещется свет,
за погибшие травы, за песни
и за всё, что случалось с тобой.
Как летел над водой буревестник,
над остывшей бесцельной водой.
Вот щенка беспокойного треплешь –
то за ухом, то мягкий живот.
Ты с тоской далеко не уедешь,
неустойчивый маленький плот.
Все, что видишь – лишь серое в белом,
чем живёшь – чёрный чай в тишине...
И чтоб дудочка, дудочка пела
обо всём, что напишется мне.