Никто не плачет по Жизели.
Она была уже в фате,
Но не осталось силы в теле,
Не получилось фуэте.
Её жених за это бросил,
Ушёл разгневан, зол и горд.
Её до неба не подбросил,
В себя влюблённый, чванный лорд.
Ушёл нарядный, весь напудрен,
Со свитой, с кучей лошадей.
Она ж с себя срывала кудри,
Не сознавая, с кем и где…
А после сделалась виллисой,
Такое действо не впервой.
Светясь в кладбищенских кулисах,
Казалась публике живой.
Воспряла так и так воскресла
В своей наивной простоте,
Что не присела скромно в кресло,
А станцевала фуэте.
Нет, фуэте не станцевала,
Зато попрыгала с лихвой.
Ведь в длинной юбке места мало
Жизели ножке неземной.