.
НЕБЕСНЫЕ КООРДИНАТЫ
Автор: Кира ВАЛЕРТО
СОДЕРЖАНИЕ
– Пока мосты еще не сведены
– Авессалом запутался в ветвях
– Склоняюсь над туринской плащаницей
– Вино и хлеб как будто бы под нёбом
– Покроешь землю чистым покрывалом
– Прольётся кровь, мы станем чашу пить
– Ни поцелуя, день идет к закату
– Пятнадцать лет, совсем ещё ребёнок
– Взрывался ветер, поутру затих
– Устало, заржавело колесо
– Узнать, что с неудачей мы родня
– Мой друг - изгой с горячим влажным взглядом
===================================_ld_====
***
«Пошли сыны Израилевы среди моря по суше... воды же были им стеною по правую и по левую сторону" Исход 14:21-30
Пока мосты еще не сведены,
Пока не сбились водяные глыбы,
Поскальзываясь на уснувших рыбах,
Идут по дну вчерашние рабы.
О, море Чермное, покорливое Богу,
Как мы малы и верим понемногу,
Не видим ни столпа, ни зов судьбы…
И страшно перейти в другие земли,
Отбросив цепи, сладкую еду,
Которую вкушали на беду,
Вести с собою сорванные семьи...
Но столп горит, затмив сиянье дня…
Непознанный, поверил Ты в меня,
Любви посеяв золотое семя.
***
……………Сын мой Авессалом, сын мой!
....Кто дал бы мне умереть вместо тебя!
(2Цар. 18:33)
Авессалом запутался в ветвях.
Прекраснейшие волосы на свете…
Зачем ты не состриг их в этот раз?!
И руки опустились словно плети.
Красивейший от головы до пят,
Висит как мясо на крюке… Любимый
Авессалом в чужом лесу распят,
В сетях волос, в дубах Маханаима
Качается… открой глаза, сынок,
Бездонные, как небо над тобою,-
О, если б за тебя уснуть я мог!
Но царское царю, а не земное.
Тебе приснится поле с ячменем,
Сожженное однажды летним днем…
***
Склоняюсь над туринской плащаницей:
Красивым был. Таким красивым был…
Подъёмы скул, изящество десницы,
Закрытых век законченный посыл,
Каскад волос, что вдоль лица струится…
Прекрасный телом, на день смертный Бог…
Он в преломленьи стал непостижимым
Конечным пунктом всяческих дорог.
Как дорого сегодня быть любимым,
На каждом перепутье ждёт налог,
Созвездий сонм грозит неисчислимым.
Ужасно, если б Он меня забыл(!),
Но нет - пешком заставил потрудиться,
Со встречным ветром, налегке, без крыл.
ЛИТУРГИЯ
Вино и хлеб как будто бы под нёбом,
На сурдопереводе звонари,
Руками объясняют о любви
На чистом и понятном колокольном.
Дин-дон, дин-дон, разрезан снова Он,
И льётся кровь в подставленную чашу,
И так пребудет до конца времён,
Пока не соберутся все из наших.
Глядит с икон небесная родня,
Простые, озабоченные лица,
И, видно, жаль им глупую меня,
Всё время проливающую масло,
И тратящую милости напрасно,
Как прошлые уснувшие девицы.
I
Покроешь землю чистым покрывалом,
А мы ногами топчемся в грязи
В молитвах жадных «Господи, спаси»,
И что ни дай, не то, не так и мало -
Такая я, таков весь род земной -
забыли сердце, любим головой.
Когда Ты урожай собрать нагрянешь,
На наших лицах выступит багрянец
Стыда и страха… Всюду запустенье...
Спаси меня, мой Бог, спаси теперь -
Уже не человек, ещё не зверь,
Пока ещё надеюсь на прощенье,
Спаси нас всех! И слышу голос: «Дщерь,
Спасёшься кровью в это воскресенье».
II
Прольётся кровь, мы станем чашу пить,
Протрём платком, сожжём его на блюде.
Домой вернёмся и опять забудем,
Что только жертвой продолжаем жить.
Как будто мы вампиры. Мы – вампиры.
Глоток хоть раз в неделю поутру
Христовой крови, или я умру,
Обняв свою дряхлеющую лиру.
Чужая кровь, чтоб смыть мои грехи,
Еще глоток, ещё немного, Отче,
Чтоб дни длиннее стали, ночь короче,
Чтоб судный час был заново отстрочен,
Чтоб разорвать повинный список в клочья,
Оставив только вечные стихи.
ПОЛИФОНИЯ
Ни поцелуя, день идет к закату.
Словами сыты, пир у нас горой.
Дела забыты и жужжит под катом
Уже вплотную к нам пчелиный рой.
Переливаясь в ночь (в другой вселенной)
В одни сосуды льем и мед, и яд,
Я подчиняюсь: где-то там, в нетленном,
Свершилось чудо - кровь, как виноград.
Судьбы дыханье, нет, не ляжет в соты,
И притяженье не прольется в мед,
Отодвигаюсь – уж в который, в сотый?
Одним движеньем, речь вином течет,
Почти что ветер, пух прикосновенья…
Но ты заметил след благословенья.
ПЬЕРО ДИ КОЗИМО Мадонна с младенцем и с голубем
Пятнадцать лет, совсем ещё ребёнок,
С младенцем уползающим в руках,
Она с улыбкой тихой на губах
Читает книгу. Лик спокойный тонок,
Как новый месяц в томной синеве…
Здесь обо всём рассказано тебе,
О девстве юной мамы, о судьбе,
Хотя, казалось бы, зацепок мало –
Дощатый пол, чуднОе покрывало,
Булавкой перехваченное, Он,
Ее малыш, что птицей увлечен,
Протянет ручку пухлую, как будто
И вправду несмышлёныш в ту минуту,
Не Царь, не Бог, на Крест не вознесён.
***
Взрывался ветер, поутру затих:
Устал он, одинокий, бесноваться,
Стучаться в окна, где для нас двоих
Места на задний ряд, чтоб целоваться.
Чтоб миловаться и не помнить день,
Когда гремели громы первой ссоры…
Пусть одиночество пустило споры,
Сомнений первых горестная тень
Выглядывает из зрачков прикрытых -
Один родился и один умрешь,
Зачем же новых одиночек множить?
Чтоб в этот миг, когда супруги слитны,
Почуять Божий след раздетой кожей,
И Первообраз высмотреть – похож.
***
Устало, заржавело колесо
Крутить одну заезженную фильму:
Расцвет империй, побеждает сильный,
И вырывает всё, что здесь росло.
Стальные птички ценятся превыше
Живых певуний, по ночам не слышно
Щемящих трелей, смешанных с росой.
Свет фонаря убил воздушный лунный,
Торчит в окне, как чья-то голова.
Я прячу задевающие струны,
Лазутчиками ставшие слова,
И как Раав прошу, спаси мой дом,
Детей, сопящих слаженным рядком,
И ждущего рассвета соловья…
I
Узнать, что с неудачей мы родня,
От девушки в неоновой рекламе -
Из Инстаграма смотрят на меня
В салонах обработанные мамы
С чужими гениальными детьми.
(Которые, конечно, не мои –
За это прям чувствительно обидно),
Мои грубят и любят пестициды,
И что ещё там в зимних огурцах.
Подходит сетевой обманный страх:
«Ты хуже всех». Окей, я буду хуже,
Я буду с тем, кто никому не нужен,
Кто не похож на рыцарей из сказок,
И имя у него чуднОе - Лазарь.
II
Мой друг - изгой с горячим влажным взглядом,
Богач пройдёт, пихнув его ногой,
«Когда вы передохните!» Не надо
Нас торопить, и так идём домой.
Ещё немного, мы почти у цели,
Ещё чуть-чуть и в двери постучим -
Лес полуголый, годы облетели,
В трёх десятинах ждёт Ершалаим.
Вот древние ворота, страж крылатый,
Меч огненный, блистающий на латах…
Я понимаю, что к чему, боюсь…
Тут Лазарь говорит: «Не дрейфь, подруга!
Сейчас я обо всём договорюсь»,
И мы проходим сквозь барьер упругий.