***
Не потому ли написал поэт
о том, что в Петербурге неба нет,
что сам пытался высь нащупать слепо?
Но можно ли оставить в небе след,
когда летишь на отражённый свет,
когда летаешь в городе без неба?
Ростральные колонны будто в смерть
уходят вверх, где тяжесть или твердь
уже не находя, стоят — не спорьте —
как без фронтона сиротливый портик:
хоть шапку потеряй — на что смотреть?
Я видел это — и не буду впредь.
Мне очевиден правильный ответ:
без неба не найдёт себя поэт,
хоть тыщу раз перетасуй колоду,
хоть помолись Растрелли или Клодту —
поэт без неба, как анахорет:
живёт для неба, только неба нет.
Летать по небу — невеликий грех:
распластан в небе ястреб или стерх —
подвластно всё желанью демиурга.
Я замираю, вспоминая тех,
кто век из века устремлялся вверх,
создав в полёте небо Петербурга.