Из путевых заметок.
В тот год мы мотались с друзьями на яхте меж островов Океании. Упёртых рыбаков среди нас не было, как не было и шизанувшихся на поисках затонувших кладов дайверов. Хотя нырять с аквалонгом любили все, но так же не для отстрела рыб, а в основном для подводных фотосъёмок. Ещё все и мужики, и дамы очень любили загорать, поэтому с первого же дня нашего парусного похода на яхте был единогласно учреждён нудистский пляж. И, через короткое время, все мы оказались покрыты ровным золотистым загаром.
Как-то раз, получив известие об ухудшении погоды, мы решили укрыться за близлежащим остром с прикольным названием Тогомоса-Ка. С подветренной стороны острова оказалась приличная бухта с оборудованным причалом для яхт. Недалеко от причала виднелись крыши хижин местной деревни, к которой вела весьма натоптанная тропинка. Мы втроём, надев на всякий случай европейские тропические костюмы, пошли в деревню, остальные стали готовить яхту к встрече с приближающимся штормом. Деревня оказалась небольшой, но весьма ухоженной. Ближайшая со стороны моря хижина была размером побольше остальных и увенчана спутниковой антенной. К ней мы и направились. Нам навстречу вышел солидных размеров абориген, представившийся, как староста деревни и вождь племени. Он вполне свободно разговаривал по-английски и по-французски и поведал нам, куда нас занесла непогода и собственная малограмотность.
Остров фактически был ничей. Открыли его поздно, полезных ископаемых на нём отродясь не было, а для военной базы место неудобное. Управляется остров советом старейшин, а проживает на нём в нескольких деревнях племя каннибалов. Увидев, как взбледнули и вытянулись наши лица, вождь весело рассмеялся и сказал, что нас они точно есть не будут, поскольку поедание туристов является строжайшим табу. А туризм – основной статьёй дохода островитян.
Людоедство у них происходит следующим образом: когда случается праздник, а праздников у них не много, три-четыре в год. Привязаны они не к календарю, а к фазам луны, поэтому то три праздника в год, то четыре. Так вот, на праздник воины собираются и идут войной на соседнюю деревню. Огнестрельное оружие – табу. Копья, дубинки, щиты. После боя раненных оттаскивают в довольно прилично оснащённых медпункт, убитых же отправляют в котёл, а затем, совместно с бывшими врагами, съедают на банкете по случаю заключения мира. В остальное время аборигены практически являются веганами, поскольку из всей живности на острове только небольшое количество свиней. Почему так, никто не знает. Исторически сложилось. Многочисленные же бухты острова крайне скудны рыбой и гадами морскими. Но вот к этим праздничным войнам и слетаются к острову яхты богатых буратинов. Раскупаются приготовленные сувениры, платятся бешенные бабки за места на специально приготовленных вышках рядом с местами боёв, за возможность видеосъёмки, за… Да вобщем, за всё. Бедные сюда не едут. На вырученное бабло аборигены, ну, те кто жив остался, неплохо живут.
Вечером за устроенным в нашу честь ужином (кстати, платным) вождь подсел ко мне с чашей местной браги и стал интересоваться, что в мире делается. Я ответил, что мы сами мотаемся здесь второй месяц, и ничего более того, что он сам узнаёт по спутниковому интернету, я ему не сообщу. Тогда вождь сменил тему и заговорил почему-то о европейской истории. Минут через двадцать рассуждений он спросил, правда ли, что в последней большой войне погибли миллионы людей. Я подтвердил, что это так.
Прежде чем задать следующий вопрос, вождь долго мялся, колебался, вздыхал и наконец решился. Правда ли, - спросил он, - что все эти миллионы погибших мы зарыли в землю?
Ну, не так прямолинейно, - ответил я, - но в принципе да.
Вождь выронил из рук чашку и обалдело смотрел на меня:
- Как! Вы убили миллионы, и вместо того, чтобы их съесть, зарыли в землю? Ну вы дикари!