Эпизод второй
Ещё в период обучения на старших курсах института
и прохождения практики в ведущих клиниках Москвы,
меня возмущала покорность врачей-наставников
в ситуациях когда, казалось бы, ничего сделать нельзя:
как бы нельзя уже действенно помочь пострадавшему
при отсутствии дефицитных лекарств или техники.
Тогда назначалось симптоматическое лечение
и медики отстранялись, полагаясь на волю Божию…
Меня же и до сего дня такая покорность гневит крайне!
Ощущение собственного бессилия – унизительно.
Да, и мне приходилось сдаваться, но после борьбы,
после мучительных поисков решений и…
«я хотя бы пытался», а нередко и побеждал!
Об одной такой победе поведаю не без удовольствия…
В наше отделение на долечивание из стационара
был направлен несколько странного вида человек:
говорил редко, медленно и тихо, с пробуксовкой,
и при внешней своей вроде бы целостности
производил впечатление изломанности и помятости.
В левой височной области – большое рубцовое пятно,
да и большая часть кожи левой половина лица
напоминала мятую шагрень.
Из больничной выписки выяснилось:
комбинированная травма в результате автоаварии
с повреждением внутренних органов,
множественные осложнённые переломы костей
с нарушением чувствительности в левой руке
и ушиб головного мозга, что много тяжелее сотрясения!
Разговорить пациента не особо удавалось,
он оставался замкнутым и подавленным.
Восстановление предстояло длительным и непростым,
но устранение неврологических осложнений не пугало:
мы с успехом решали многие задачи,
выходящие за рамки основной специальности.
Назначения сделаны, и процесс мало-помалу пошёл.
***
Знатно обучали врачей в Советском Союзе, а главное –
прививали правильное отношение к страждущим!
Поначалу спрашивал одного из кураторов, мол, а зачем
столько вспомогательных обследований назначили?
На что получил замечательный человечный ответ:
раз попал кто-то с бедой к нам, то мы должны сполна
обследовать его и помочь по всему сопутствующему.
Вот так-то!
Человек изначальный – удивительное творение! –
до того, как над ним поработают среда и власть…
но в общем: неразгаданное и запутанное создание.
Даже для самого себя.
Кого-то и оглоблей не собьёшь,
а кто-то и от щелбана занедужит нешуточно.
Но этот мой пациент медленно, но верно
начал восстанавливаться, немного оттаял и…
поверил в грядущий благополучный исход, –
что как раз и способствует таковому исходу всегда.
Как и полагается опорной системе:
косточки срастались, мышцы и связки укреплялись,
объём движений в суставах увеличивался, –
и всё это даже опережающими темпами!
А вот неврологические проблемы решались медленнее,
как им и полагается, однако решались. Но!
Пациент стал чаще жаловаться
на проявившееся двоение в левом глазу,
чему я не особо верил и не придавал должного значения!
Вроде бы так быть не должно.
Ну-у… не должно… так быть… вроде бы?!
Побежал к окулистам справиться, подтвердили:
не должно и посоветовали направить сердешного
к психиатрам…
Шутка, конечно, циничная и недостойная,
без попыток разобраться, но мой дотошный норов
не позволял мне махнуть рукой на эту проблему,
так что временно решил отложить её и занялся
остаточными проявлениями повреждения нервов.
Хорошо, что совсем недавно прошёл обучение
на курсах повышения классификации!
А в те славные времена курсы были реальными:
и посещали их без прогулов, и учили там качественно,
и обучались там с удовольствием. Не то, что сегодня,
как и в течение последних трёх десятков лет – фикция.
Платишь и не ходишь, и получаешь по сути не диплом,
а бумажку… ну, как в детстве говорили для подтирания.
***
На тех курсах мне интересный дядька запомнился, –
специалист по технике блокад.
Образно объяснял, что каждый кровеносный сосуд
оплетён сеткой нервных волокон, как кабель в оплётке,
и если где-то и что-то раздражает «оплётку»,
то по ходу сосуда можно ждать всяческих сюрпризов.
Очень запала мне эта информация!
Нарушение чувствительности в левой руке имеется:
скопления нервов и сосудов в области плеча и шеи
наверняка не пришли в чувство после травмы,
наверняка были какие-то внутренние гематомы,
приведшие к рубцам и спайкам.
А что, если…
Решил сделать блокаду плечевого нервного сплетения.
Но… страшно! Ох, как же страшно.
Надключичная ямка – средоточие артерий, вен, нервов.
Возможны осложнения, и серьёзные. И если кто-то
может списать осложнение на допустимый процент,
то для меня такой подход неприемлем категорически!
Замечательная заведующая нашим отделением Фаина
(как же я ей благодарен за всё!) –
одобрила и благословила…
Итак, день «Ч» настал! Пациент лежит на кушетке,
в шприце наш фирменный «коктейль»;
строго по ориентирам понемногу прохожу к сплетению,
предпосылая порцию лекарств и постоянно проверяя, –
не вошел ли иглой в сосуд!
Оп-па: рука дёрнулась, – значит уже рядышком,
ещё чуть глубже, ещё… прострелило по всей руке.
Есть! Попал в десяточку.
Аккуратно ввёл целебную смесь, заклеил ранку
и назначил явиться через пару дней,
если не будет неприятных ощущений.
***
Через два дня я просто не узнал этого человека:
другой, светящийся человек бодро влетел в кабинет
и с несвойственной ему прежде эмоциональностью
начал довольно долгие благодарения.
Из того страстного монолога я уяснил, что рука его
значительно лучше чувствует и температуру
и прикосновения, легче двигается, но это ерунда,
главное – двоение в глазу исчезло!
Не ожидал такого!
И вот уж никак не думал, что именно эта проблема
удручала его более других, гораздо более серьёзных,
на мой взгляд. Но пациенту видней,
тем более с восстановившимся зрением.
Очень скоро он выписался, и мы расстались друзьями.
Признаюсь, что нет большего удовлетворения
в работе настоящего лекаря,
чем скорое излечение подопечных
и их сердечная благодарность!
***
Много чего мне приходилось делать необычного
и нехарактерного для амбулаторной практики
с подачи и под опекой Фаины Ивановны Севрюковой.
Даже то, что делали только в ЦИТО. Иногда. Не все!
Низкий поклон ей за науку и наставничество!
И, наверное, мне следовало бы ещё тогда описать
редкие и тяжёлые случаи из нашей практики в статьях,
но я не любитель выставляться, зарабатывать очки,
звания и горделиво стоять в третьей позиции.
Начав было оформлять высшую врачебную категорию,
перечислил победы, новации, редкие случаи, –
процентов на семьдесят уже сделал да и бросил,
бросил всю эту канцелярию!
Помогать надо людям, а не в бумаги зарываться.
Довольно их клепающих карьеру и пожинающих лавры.
Многих знавал и я подобных чудиков-медиков –
потомков Мюнхгаузена и всевозможных сказочников,
рядящихся в «звёзды» корыстных павлинов!
Но почему-то особо запомнился молодой 25-летний врач,
только год как закончил ВУЗ, а уже кандидат наук (!).
Он постоянно и искусно увертывался от моих вопросов
о теме его диссертации. Но от меня так просто не уйти.
Пришлось-таки ему скромно озвучить тему:
удаление аппендикса в космосе!
И это в 1978 году!!! Умный, наверное…
Надеюсь, ему повезло с наставником.