Стоял ноябрь. И днём и ночью
Листвой увядшей кровоточил
Безбрежный мир в его руках.
С холмов спустился весь в мехах
Туман седой и мрачноватый,
Как пёс опасливый, лохматый,
Лишившийся своих цепей,
Свободы жаждущий теперь.
И той свободой окрылённый,
К земле, листвою опалённой,
Прижался ветреной душой.
И мир, до этого большой,
В его объятьях растворился –
Так утром мне туман явился
В своём обличие густом,
Виляя радостно хвостом.
Но нрав осенний переменчив:
Порой он робок и застенчив,
Порою пылок и строптив,
То он свиреп, то он игрив.
Капризна осень, как дитя!
Вдруг за окном увидел я –
Проснулись яростные ветры,
Склонив к земле рябины, кедры,
А пса, что мне вилял хвостом,
Секли невидимым хлыстом.
Туман по улице метался,
Сбежать отчаянно пытался
От гнева явленных врагов.
Я сделал несколько шагов
К своей двери, открыл и вижу –
Туман ко мне всё ближе, ближе,
Рукой схватился за косяк
И, обезглавленный, иссяк.
Я дверь закрыл, унынья полный,
Но слышал, как за ней упорно
Свистел свирепый хлыст ветров,
Рубя, похлеще топоров,
Деревьев высохшие ветки –
Коварной осени объедки.
Когда закончится всё это?
Зачем вообще уходит лето
С его невинной чистотой?
Где лес с щетиною густой
Пленит невольно песней птичьей.
Где неба синего величье
С весёлой зорьки до зари
Весь бренный мир боготворит.
А что сравнимо с летним лугом,
Где травы шепчутся друг с другом
Вдали от шума и суе́т,
Смакуя солнца тёплый свет?
Ах, летний день, как кот мурчащий!
Бежит себе ручей звенящий,
Бросая брызги-жемчуга
На заливные берега.
Утих ветро́в порыв бесстыжий.
И двор, листвой укрывшись рыжей,
Молчал, дыханье затая,
Пленённый властью ноября.
Как будто ждал, покорства полный,
Ветро́в осенних гнев повторный.
Но зря терзали опасенья,
То был прощальный крик осенний!
Настало время чар и нег –
С небес сорвался первый снег.