В этот снег, в час вечерний, глухой
Вспоминаешь, что было вчера.
И бумаги горят шелухой,
И летят в никуда вечера.
Жизнь — железная, мальчик, проснись!
И смотри посмелее в ту тьму.
Не надейся на вышнюю высь.
Почему? Как всегда — потому.
Ты пойми, что с давнишних тех пор,
Погруженный в безвестную тьму,
Пионерский не нужен твой хор
Никогда, ни за что, никому.
Ни июль, ни дыханье, ни ног
В сандалетах огромный разбег...
Ничего! Только яблочный сок
Разбавляет кровавый рассвет.
Посмотри: это — зимний вокзал
Да в хрустальной метели часы, —
Точно так же, как ты уезжал
Под дрожащую каплю слезы.
Посмотри: это — юности двор,
Он, как прежде, под снегом поет,
И метет твой ноябрь до сих пор,
И далекая память метет.
Посмотри: не бывает конца,
Даже если сознания нет.
Проясненье во мраке — лица
Означает, что есть этот свет.
Есть все то, что любил, есть зима,
Есть движенье какое-то, есть
Занесенные снегом дома,
Вдоль окраин заснувшие здесь.