«Стариковские бурчания. Ещё раз про «верлибр».
Обычно верлибр определяют как поэтический текст, который не имеет четко заданной рифмы и метрики. А почему собственно поэтический?
И будет ли на нашей отечественной почве происходить дальнейшее прорастание верлибра, который по аналогии с западной литературой постепенно, а может, и стремительно заместит рифмованную поэзию.
Такая вероятность есть, но, что касается больших скоростей, — пока небольшая. Почему — это тема отдельного разговора. Главное, на мой взгляд, надежда на то, что русская рифмованная поэзия далеко не исчерпала ресурсы своего развития.
Я весьма скептически отношусь к верлибру, как к отдельному виду искусства.
В недавней дискуссии под интервью Вячеслава Куприянова Ольга Пахомова привела мнение Марины Кудимовой по этому вопросу: «Верлибристы напоминают мне тех живописцев, кто не овладел академическим рисунком и решил объявить себя абстракционистом. Но свобода не в том, что ты себе позволяешь, а в том, от чего отказываешься. Рифма придаёт завершённость поэтическому тексту, рифма — ограничение в системе безграничного. И уровень рифмования — пожалуй, единственный показатель поэтического мастерства... »
Во многом соглашусь с этой позицией. Хотя я, например, очень люблю и белый стих, который лишен рифмы, зато обладает определенным размером. Но ведь те, кто использует белый стих, как правило, не выделяют себя в отдельную касту, к тому же одновременно создают и рифмованные тексты.
Выражусь менее дипломатично — переход на верлибр во многих случаях — это компенсация за отсутствие большого поэтического дарования (я не утверждаю, что — литературного дарования вообще!). Я мол не пишу в рифму не потому что не умею, а потому что мне не хочется.
Да пожалуйста, самовыражайся, как тебе вздумается, только не выдавай это за отдельное литературное направление.
По мнению Михаила Гаспарова, верлибр отличается от прозы исключительно членением на строки.
К этому основному признаку некоторые литературоведы добавляют отсутствие повествовательности. Так ведь и в прозе она необязательна. А в верлибре встречается. Ах да, еще отдельные, особенно чуткие, ушки улавливают некий туманный ритмический рисунок.
При этом в зачинатели российского верлибра причисляют даже Александра Блока, ссылаясь на его «Она пришла с мороза». Так уберите оттуда столбики и получится начало обычного рассказика.
Блок, конечно, не был верлибристом. Как не был Афанасий Фет скажем, палиндромистом, хотя и создал, может, самый известный у нас палиндром «А роза упала на лапу Азора».
Кстати, один из наших сосайтников — доктор наук, защитивший две диссертации по проблемам палиндрома.
И какие это у палиндрома могут быть проблемы — ему б мои:)
Для меня палиндром — это составление некоего кроссворда, зарядка для ума, отличное лекарство от деменции, но не более. Вот считается, что одноцепочечная последовательность ДНК палинромна. Так пусть молекулярные генетики этим всерьез и занимаются.
Сравните два условно лучших произведения —традиционное и палиндромное. Первое может вызвать у вас всю гамму эмоций, заставить задуматься, заплакать или засмеяться.
А ознакомишься с палиндромическим и максимум — это удивишься — ну блин, ты даешь, неужели этот странный текст можно произнести наоборот!
Это как раньше в цирке показывали бородатых женщин. Сегодня для этого, впрочем, и в цирк ходить не надо.
Или, давайте тогда все начнем писать знаменитой лесенкой Маяковского и утверждать, что это обособленный жанр.
Кстати, Владимир Владимирович стал делать так исключительно из меркантильных соображений —поскольку платили гонорары тогда за строчку.
А может, выделим в отдельный жанр пишущих только ямбом, или хореем, а лучше — амфибрахием.
Амфибрахисты всех стран, объединяйтесь!
Зато наши верлибристы получили серьезные преимущества в ряде аспектов. Вот и западные литераторы их принимают почти за своих, более охотно подключая к тамошним литературным процессам. К тому же, верлибр в десятки раз легче переводить на иностранные языки. Не надо заморачиваться ни рифмами, ни размерами. Включил гугл-переводчик, подрехтовал немного — и готово. Я, конечно, утрирую, хорошо переводить прозу — это тоже большое искусство, но в данном контексте все равно задачи переводчика значительно легче.
При этом я с большим уважением отношусь к творчеству нескольких очень талантивых «верлибристов», но считаю их за замечательных литераторов, работающих в жанре прозаической миниатюры. Желаю им написать великие произведения в своем жанре! Как рассказы Бабеля. Только им придется свои удлинять. Но останутся ли они тогда в границах декларируемого жанра?