Князь Андрей лежит в постели,
Князь Андрей затих и ждёт:
Вдруг бояре зашумели,
В колокол ветрище бьёт.
Невесть, что творится дома
У боярина Петра:
Озарилися хоромы,
Шум раздался со двора.
Голос Якова бормочет:
"Нетуть братской головы,
Братья, Феодор хлопочет
Наши пресекать умы -
Сумасбродят государи,
И епископ, братья, лжёт;
Гады разные да твари -
Его гордость и почёт.
Разразились ковы веча,
Боголюбый-град молчит,
И упали нам на плечи
Гробовые тиши плит;
Мы столицу не удержим...".
Перебил его Анбал:
"Перейдёт он наши межи,
Переманит гнев булгар.
Храм его великой Нерли
Предсказала Божья Мать,
И перстом тянула петли, -
Кони вмёрзли - и стоять!
Вот они, святые мощи,
Был подобен Богу он,
Вырывался из-под толщи,
Издавал Илии горн.
Он великий был владыка! -
Переяславский князь лихой,
Иноземное я лико
Не смирю перед тобой:
Ныне стал ты греховодник,
Самодур и лицемер,
Пред тобой дары Господни
Не имеют боле мер!
Ты народного волненья
Не сдержал, а погубил,
Не услышал ты моленья
И невинных подпалил!".
Сжалился Анбал над князем;
Жалость сковывает дух;
И на сердце родной связи
Любви пламень не потух;
Но уж заговор собрался:
Меч Бориса вынут был -
От клыков горного барса
Смерть им боле не грозит.
И мужалися бояре, -
Вот восстал ещё один:
"Князь падёт от высшей кары,
Врачеватель от кручин;
Он богат и он бессмертен -
Глаза молвят за него.
Тот, кто не боится смерти,
Знает таинство одно, -
Что земля несёт богатство
От соседних берегов,
Покоряется мытарство
От посулов, кошельков.
Земли наши в его воле,
Так чего же мы стоим?
Приступ, братья, наготове:
Копья дружно оголим".
Вот четвёртый показался
И изрёк: "Что диво нам?
Будто деспот не касался
Предзнамений к небесам.
Всё равно - пускай погибнет,
Муравой покроет стан,
Света Рая не достигнет -
Не по силе жребий дан!
Власть не нужна, а победа
За суровым мятежом;
Бесчестимого соседа
Заколол бы я ножом,
Нет ему иной судьбины;
Честных жён и матерей
Розгами ошпарим спины,
Чтоб боялся иудей".
Передумал понапрасну
Царедворствовать Анбал, -
Над главою завис красный
Заговорщиков кинжал,
И никто, никто не может
Разгадать фальшивый план,
Раз за разом душу гложет
Малодушия туман.
Омрачаясь, избы крыли
Ночи длинной кандалы,
Облака беззвучно плыли,
И катился блин Луны.
Кот с окна пятном метнулся,
Разразился лай собак;
Рой предателей тянулся,
Заграждая мраком мрак,
И у замка, у порога
Повернул в медушу змей;
Звёзды спрятались глубоко,
Вместе с ними желть полей.
И не сдвинут уст Анбала
Зёрна хмеля через край,
Он же мыслит, что опала
Сном пройдёт, и краснобай,
Важный Яков бредит былью,
Что на завтра всё взойдёт,
Что любви не вянут крылья
И пощады есть черёд.
Князь Андрей услышал крики,
Мёд весёлых языков,
Опасения владыки
Перешли в волненье слов:
"Мне уже грозятся силой?
Нежто смерти хват пора
Отразить, и грудью вилы
Смело встретить у двора?
Правда это? Я не смею!
Нет, признаюся в грехах,
Пусть в могиле онемею,
Расклюёт орёл мой прах,
Так несносные вериги
Не удерживают плоть;
Пусть рассудит нас Великий
И прикажет распороть!
Я был гневный и лукавый,
Не имел - увы! - стыда,
Всюду я искал отравы
Или мерзкого жида.
Но вначале было дело
У Ростовской стороны, -
Я хотел, чтоб Русь имела
Великорусские черты,
Я хотел... страну возглавить,
Мою древнюю страну,
В коей нечего убавить,
Но прогневал Сатану;
Муки моего народа
Видел только сам народ,
Сотрясалась миг порода
От пороков и невзгод.
Кто виновен? Без сомнений:
Распри жадные отцов,
Жертвы тысячей мучений
И сражений гладный зов!
Коли мог бы я направить,
Подчинить к наукам гнев
Да от Киева избавить
Землю-Русь, не умерев!..".
Поздно! Поднимая ветер,
Заговорщики идут,
Оступаются, как дети,
Все в смешении ревут.
Факелами освещая
Им дорогу на пути,
Встала стража боевая,
Но не смуту укротить -
Им оружие вручает,
Не смыкая глаз с дверей,
Что-то дивное смущает
Ярославских сыновей.
Окликает, как играя,
Призрак вдруг из темноты:
"Кто шумит, полы сбивая?
Эй, Прокопий, это ты?".
"Я Прокопий", - бросил Яков.
Ключник медлил неспроста,
Будто бы не зная краха
Боголюбова поста.
Он стоял так две минуты,
Не решаясь сделать шаг,
Но наследник пресловутый
Заорал ему: "Дурак!
Открывай, мы драться будем!",
И впустил Анбал врагов,
И дышали жаром груди,
Расходился злобы зов.
И ввалился он бездумно
В поединок двух времён.
"Что ты делаешь, безумный?
Буду я, не князь казнён!", -
Но его никто не слышал.
Беззащитный, пал уж князь,
Ветр буйный лишь колышел
Строки будущего - вязь.
"Боги, люди, умираю,
Сохраните вы мой прах,
Вам его я заверяю,
В ваших он теперь руках.
Я сознался и - кончина!", -
Тускнет красота ланит
На лице отца и сына,
Хладный труп в молчаньи спит.
«Я не смел», - глас отзывался
Осетина в тишине;
День в покои прорывался,
Солнце жарило в окне.
За окном запела дева
Песней новою простой,
И от этого напева
Смолкнул вихрь заводной,
Распустилася поляна
Маком пряным, лебедой
Берег речки обуянный
Заблестел святой водой.
Было утро, было рано,
Просыпался мирный град,
Только-только из тумана
В церкви зазвучал набат.
Примечания:
1)Историк В. Д. Сиповский приводит, согласно Ипатьевской летописи, обстоятельства убийства князя Андрея в княжеском замке в Боголюбово. Заговорщики (бояре Кучковичи, которые были родственниками Боголюбского и некоторое время владели землями на месте будущего города Москвы), сначала спустились в винные погреба, там выпили вина, потом подошли к спальне князя. Один из них постучал. «Кто там?» — спросил Андрей. «Прокопий!» — отвечал стучавший (назвав имя одного из любимых князевых слуг). «Нет, это не Прокопий!» — сказал Андрей, хорошо знавший голос своего слуги. Дверь он не отпер и бросился к мечу, но меч святого Бориса, постоянно висевший над княжеской постелью, был предварительно похищен ключником Анбалом. Выломав дверь, заговорщики бросились на князя. Сильный Андрей Боголюбский долго сопротивлялся. Наконец, израненный и окровавленный, он упал под ударами убийц. Злодеи подумали, что он мёртв, и ушли. Князь очнулся, спустился из своей спальни по лестнице и попытался скрыться за лестничным столбом. Его отыскали по кровавому следу. Убийцы кинулись на него. Андрей в конце молитвы произнёс: «Господи, в руки Твои предаю дух мой!» и скончался. Предполагаемое место убиения князя Андрея, находящееся под лестницей лестничной башни, соединённой переходом с Богородице-Рождественским собором Боголюбского монастыря, сохранилось до настоящего времени.
2) Я не брался описывать полный масштаб случившегося, я лишь хотел показать один из этапов этого свержения, немного (или очень даже много?)- в силу патетико-силлабического окраса - изменив форму композиции и оставив финал произведения открытым.