7. О разной трактовке похожих поступков.
Фрагмент из письма.
Когда-то мы с тобой, дочь, поступили похоже – поехали за любимыми в неведомое. Ты с мужем, по любви, поехала в заморский край. Вы с ним так поступили, мотивируя его деяние желанием высококачественно служить науке в оптимальных условиях. Позднее, я с женой, по любви, поехал в тот же заморский край тоже: в России не было нужных средств для лечения её болезни. Забавно, что мотивацию поездок – моей и вашей с Гришей - истолковали, как часто случается, по-разному. Григория мотивацию поняли, мою же – нет! Моя жена нуждалась в зарубежном лечении, однако, мне твоё заморское окружение «родичей» приписало «шкурность», то есть намерение использовать болезнь жены, чтобы самому остаться на шее у её детей, в заморском крае, оставив Россию, когда там трудно. Я не комментирую ваши с мужем мотивы любви к науке. Однако трактовка моего служения любви женщине как шкурное желание остаться в заморском крае глубоко меня оскорбила. Я, работая в секретной области, молча, в своей стране больше сорока лет, не грибки на опушках собирал. И потому от ваших родственников в заморском краю – нынешних «интерпретаторов» моих поступков – предпочитаю держаться подальше, причём делаю это доказательно - поступком, без болтовни.
От дел же, которыми занимались мы с товарищами по работе в Союзе и в России, всех членов вашего семейства с перепугу через час как ветром бы сдуло. Не стану ничего живописать: просто познакомьтесь с биографией Марии Кюри – во что превратились её руки после работы с препаратами радия и полония! Задумайтесь, отчего скончалась она – Лауреат Нобелевских премий по физике и химии? Таким же – по опасности – был труд и у меня с товарищами – потом, но уже не для «чистой науки», а ради защиты своей страны от военных притязаний другой державы, в которой обосновались вы.
Кстати, это очень разные вещи:
- или многие годы ухаживать за больным дорогим человеком – дома и в госпиталях, и больницах, вынужденно ломая свои научные и личные планы, а потом на свои же сбережения в чужой стране оставить на его могиле памятник;
- или пару раз в год приехать с букетиком роз на могилу мамы и бабушки (или дедушки) и весёлой компанией сфотографироваться около неё, а потом «поминально погудеть» в ресторанчике неподалеку! Может быть, в этом и есть, по большому счёту, разница между подвижнической жизнью и «жизнью на халяву»?
Как это поётся у Симонова в «Песенке военных корреспондентов» любителям «красивых слов»:
«С наше покочуйте, с наше поночуйте, с наше повоюйте хоть бы год!»
*
Возможно, поэтому я понимаю нежелание Дамы – сосенской соседки – покидать родные пенаты и могилы родителей. Да: «Могилы вопиют!». Самому после нескольких лет отлучки пришлось нанимать кладбищенских мастеров для восстановления порушенных хулиганами надгробий своих родителей и сестры. (Мы – семьёй моих родных - начинали жить в домишке у леса в Сосенском за пару лет до начала Великой Отечественной войны. Позднее неподалеку поселились будущая Дама с её родителями.)
«Можно
забыть,
где и когда
пузЫ растил
и зобЫ,
но землю,
с которой
вдвоём голодал, -
нельзя
никогда
забыть!»
Владимир Маяковский. Поэма «Хорошо»
*
Линк главы до и после читаемой:
7. До http://stihi.ru/2022/12/16/5609; после http://stihi.ru/2022/12/16/5423