такие тусклые миры,
такие правила игры,
такие гиблые расклады,
что мы живём лишь до поры:
до первых сиплых петухов,
до пастухов и питухов,
бредущих к пропасти кабацкой,
до отпущения грехов
тузом, похожим на «аминь»,
до дам, с глазами берегинь,
до вермутовой валерьяны,
во рту горчащей, как полынь,
до пролетающих ракет,
до мирных дней, которых нет,
когда в засаленой колоде
из козырей один валет,
когда от воронья черно,
и бросить некому зерно
в разбитое бомбёжкой поле,
где жизнь и смерть сплелись в одно...