Ветер уносит обрывки вчерашней тоски,
бледная просинь так рыжевата навскид.
Солнце распишет ветвями по стенам домов,
может быть вышьет на душах слово любовь.
Ссыплешь Ты щедрость за окна свою и мою,
и пусть безответно и молча клюют, не поют.
Декабрьский морозец напишет любви письмена
чудесные розы рисует на стёклах для нас.
Может застынет, промёрзнет дотла и до дна
создатель пустыни: злая старуха-война.
*
Где-то грохочет. Не очень и далеко.
Голуби взмыли на крышу дружною стаей.
Я размечталась, а вдруг вся война растает
и улетит свет за очи, как облаков молоко.
Голуби сели на дом соседний рядком.
Смотрят сторожко: люди такие люди...
То предлагают зерно на морозном блюде,
то вот пугают: хоть цель с копеечку и далеко.
Вот бы о жизни и радостях. Но ни о ком.
Пусть недостойные бабушки, мелкие дети
всё же не станут целью, живут на свете
в глупых своих безвестьях: провинция. ком.
Пусть их любимые, внуки и мужики
больше не бродят в поисках мира по свету,
мир долготерпит и, зубы сцепив, приветлив,
но очень зимний и даже снежный навскид.
А за окном голодная сойка скрипит.
Ищут грачи между листьев слежавшихся пищу.
Только любовь ничего, кроме мира не ищет
в жизненном бремени... Ну а война - грехи...