Открылась в жизни смерти течь
и вытекает мой рассудок
в гигантскую жаровню, печь,
в мучение ночных побудок,
когда сквозь сон глядит мираж
из бытия исчезновенья.
Но и во сне бдит тайный страж
и защищает от виденья.
Жизнь – это дымка, синь небес
и неопределённость мига.
Ноябрь в который раз воскрес,
свистит по-хамски, кажет фигу
мне, остывающей земле.
В ответ лишь листьев тихий шорох.
Мир худо виден, мир во мгле,
и новостей неладных ворох
про всем известную войну.
Язык мой на глазах мертвеет,
латинскому подобен, сну,
и Колизеем каменеет.