Директор (возбужденный нарастающим ропотом актеров). Прошу вас зарубить себе на носу, дорогой мой, что профессия актера — профессия самая благородная. И если нынешние авторы поставляют нам идиотские пьесы, выводят какие-то чучела вместо человеческих характеров, то это не значит, что мы не можем гордиться своими подмостками, на которых нам удавалось воссоздавать многие гениальные творения!
Отец. Господин директор, я просто хотел вам показать, что можно появиться на свет под тысячью видимостей, в тысячах различных форм. Можно родиться деревом или булыжником, водой, мотыльком или… женщиной! Можно родиться и театральным персонажем!
Директор. Ваша индивидуальность, ваше лицо, возникнет здесь, на сцене, когда актеры облекут вас с помощью жестов, голоса и пластики в живую плоть. Мои актеры способны дать жизнь персонажам и почище вашего! Пока — вы еще мертвы; на сцене вы заживете только благодаря актерам.
Отец. Персонаж, господин директор, всегда имеет право спросить у человека, кто он такой. Потому что персонаж и в самом деле всегда имеет свою собственную жизнь, отмеченную характерными, ему одному присущими чертами… Персонаж всегда есть «кто-то»: между тем человек — разумеется, не вы, сударь, — человек вообще часто может быть и «никем».
Директор. Видимость! Реальность! Игра! Смерть! Идите вы все к черту! Свет! Свет! Дайте свет!
Луиджи Пиранделло, «Шесть персонажей в поисках автора»
***
Каждой твари по паре,
каждой пьесе по драматургу,
постановке — по режиссеру
и демиургу,
шансонье — по гитаре,
дирижеру — по партитуре,
и актерам воздастся по фигуре
и их фактуре.
Каждой паре по драме,
репертуару — по театру, культуре —
по одной префектуре,
с префектом в лице профессуры,
каждой драме во храме
по двум актам и увертюре,
персонажу — по автору
без какой-либо конъектуры.
Жизнь полна несуразностей.
Знайте, что в каламбуре
больше правды, чем в жизни,
и в целом в литературе
ни один персонаж не умер еще
от гласности,
каждый — в меру безумен и не чует порой
опасности.
Правда здесь хороша
до предела температуры
при плавлении чувств,
и иллюзия диктатуры
режиссера
над персонажем, все же, де-юре,
а де-факто — по-прежнему автор,
весьма понурый.
Не поставить ли точку в пьесе?
Для большей ясности,
что вся реальность — мираж,
возникающий на контрастности:
вот святоша, вот грешник,
вот женщина, вот мужчина —
каждой твари по паре,
театральная сплошь картина!
Каждой маске в романе
по актеру на карнавале.
Персонажи бегут за пределы макулатуры.
Говорят, в этом зале
не так давно хохотали
над трагедией,
ставшей комедией
из-за цензуры.
22 октября 2022 года