Золотой ребёнок

"ЗОЛОТОЙ  РЕБЁНОК"

"Я тот, кто жил во времена мои, но не был мной..."
                (А.Тарковский)

1.

В тот очень трогательный момент, когда Ираида Ильинична, прижав своего годовалого сына Ростика к груди, как всегда целовала его в румяную щёчку и произносила слова :"Мой золотой ребёнок!", у всех женщин, что были свидетелями этой сцены, начинало пощипывать глаза.

Да и кто бы не растрогался при виде проявления столь нежной, столь искренней, столь самозабвенной любви ? Только каменное сердце и осталось бы равнодушным. Но у всех подруг Ираиды Ильиничны в груди бились не каменные, а настоящие, живые сердца.

Да, следует лишний раз подчеркнуть, что репутация Ираиды Ильиничны, как жены и матери, была безупречной. Настолько безупречной, что даже её ближайшие подруги, желая этот факт опровергнуть и втайне её репутации завидовавшие, всё же вынуждены были признать, что такая репутация возникла не на ровном месте. И когда они, сплетничая между собой, вспоминали о Ираиде Ильиничне, то неизбежно приходили к единодушному согласию, что все те качества, за наличие которых Ираида Ильинична и заслужила свою высокую репутацию, действительно являются редкими даже в их среде - среде исключительно добропорядочных женщин.

Ох уж эта безупречная репутация ! Что бы только ни отдала любая из женщин на престижном предприятии, где работала Ираида Ильинична, чтобы заслужить её !

Много, очень много там было претенденток на звание "идеальной женщины, работницы, жены и матери". Но, как говориться, не по Сеньке шапка. Где-нибудь да и обнаруживался у каждой из претенденток какой-нибудь изъян, мешавший формированию безупречной репутации.

Одна из претенденток, дама во всех отношениях положительная, имела слишком взрывной темперамент и, отстаивая своё мнение, спорила с начальством, тем самым создавая у него не самое лестное о себе мнение. Другая любила кокетничать с мужчинами и вела себя с ними более раскрепощённо, чем того требовали строгие каноны, соответствующие понятию "безупречная репутация". Третья не знала меры в еде и когда садилась в обеденный час в столовой за стол, то вызывала невольную насмешку у окружающих обилием блюд, которые поедала с огромным аппетитом. Четвёртая всё никак не могла ужиться со свекровью. Пятая была болтлива, а шестая наоборот - чересчур замкнута и серьёзна. Седьмая одевалась без вкуса. Восьмая одевалась хоть и по моде, но слишком вызывающе. Девятая... однако довольно примеров ! И без них ясно, что безупречная репутация с потолка не падает.

2.

Ираида Ильинична, каждую секунду помня о своей безупречной репутации, делала всё необходимое, чтобы её не потерять и упрочить.

Среди всех замечательных качеств Ираиды Ильиничны, которые перечислять было бы слишком утомительно, так их было много, выделалось одно : её безграничная, самозабвенная, жертвенная любовь к своему ребёнку. Когда он родился и был принесён из роддома, счастье Ираиды Ильиничны, казалось, не имело предела. Она то и дело пеленала его, обнимала, целовала и при этом не переставала восхищённо восклицать :"Кукла ! Моя кукла !" И после, по прошествии нескольких лет, когда ребёнок подрос и уже начал ходить, она, вспоминая эти самые первые дни его появления на свет, говорила подругам :"Принесли ребёнка из роддома, положили на кровать. Я смотрю, а он кукла, ну просто кукла !" При этих словах Ираида Ильинична всплескивала руками и поднимала глаза к небу, как бы благодаря того, кто находится на небе и руководит жизнью на земле, за бесценный подарок. И все, смотревшие на Ираиду Ильиничну, на то, как она всплескивает руками, понимали, насколько глубоко её чувство.

Это чувство к ребёнку, так похожего при рождении на куклу, затмило в Ираиде Ильиничне все другие чувства. Все чувства отошли как бы на второй план : и чувство к мужу, и чувство к престарелой матери, что жила с Ираидой Ильиничной в качестве приживалки, и чувство к работе, которую Ираида Ильинична очень любила - словом, все, все чувства должны были уступить место этому безграничному чувству любви к родившемуся ребёнку-кукле.

Время шло и впечатление, что Ираида Ильинична полностью и безраздельно посвятила свою жизнь ребёнку-кукле и принесла себя ему в добровольную жертву, только усиливалось. Нет-нет, друзья, не подумайте худого. Ираида Ильинична по-прежнему продолжала заботиться и о муже, и о матери, и о работе - о работе особенно, так как именно на работе и сформировалась её безупречная репутация, но все эти заботы были подчинены теперь одной, главной заботе - заботе о Ростике.

Надо всё же ради объективности заметить, что эта жертвенная любовь не была совсем бескорыстной. Ираиде Ильиничне необходимо было всегда видеть и чувствовать, что и кукла-ребёнок отвечает ей таким же взаимным безграничным чувством. И градус этого ответного чувства, который не только хорошо ощущала, но и умело поднимала Ираида Ильинична в ребёнке-кукле - "золотом ребёнке", как его в начале нашего рассказа она образно назвала - согревал её сердце и был той духовной поддержкой и пищей, без которой она обойтись уже не могла, без которой белый свет ей был, как говорится, не мил.

3.

Муж Ираиды Ильиничны - человек далеко не столь, как она, безупречной репутации и даже напротив - с репутацией весьма небезупречной, так как имел характер амбициозный и вздорный, был, мягко говоря, слегка ошарашен переменой, произошедшей в Ираиде Ильиничне после рождения Ростика. О прежней любви к нему со стороны жены, как он успел не раз убедиться, уже не могло быть и речи. Жену словно подменили. Она не только не уделяла ему того внимания, которого он заслуживал, отдавая внимание Ростику, она и от него требовала всё внимание уделять родившемуся сыночку.

Борислав Андреевич - так звали мужа - на жену от произошедшей в ней перемены довольно сильно рассердился. Даже нет, не рассердился - это очень мягко сказано, а был глубоко оскорблён этим фактом. Как же ему не быть оскорблённым, если он для того и женился, чтобы жена любила именно его, а не какую-то куклу в виде ребёнка, пусть даже эта кукла и появилась на свет при его самом непосредственном участии.

На весах значимости в отношении внимания, которого каждый заслуживал, он, Борислав Андреевич, в его собственном представлении значительно перевешивал ребёнка-куклу, то есть своего малолетнего сына. Судите сами, друзья.

У Борислава Андреевича была огромная библиотека - предмет его гордости, где каждая из книг имела множество закладок, свидетельствовавших, что была внимательно прочитана. На этом основании он считал себя чрезвычайно умным человеком, что нередко доказывал окружающим, ошеломляя их своей колоссальной эрудицией. Кроме того он прекрасно играл в шахматы и стал первым шахматистом, завоевавшим титул "мастера спорта" по шахматам в городе. Он окончил ВУЗ на "отлично" и кругом все знали, что на "отлично", потому что свои достижения Борислав Андреевич не только ни от кого не скрывал, но любил о них поговорить. И вот, имея столько достоинств, вдруг он, Борислав Андреевич, в глазах жены утратил прежний авторитет лишь только по причине появления на свет вечно плачущего и писающего под себя наглого, не умеющего даже толком говорить существа.

Одним словом, определения жены "золотой ребёнок", данного Ростику, Борислав Андреевич не разделил и придерживался противоположного. Свою точку зрения на этот счёт жене он благоразумно не высказывал, но ребёнку-кукле всё же не то чтобы сознательно, а скорее подсознательно начал, не афишируя этого перед женой, при каждом удобном случае слегка мстить.

Как это происходило ? Очень просто. Вот один из примеров.

Однажды, когда наглый ребёнок-кукла, уже успевший напроказить в детском саду, в очередной раз заупрямился и не стал есть суп, который приготовила Ираида Ильинична, Борислав Андреевич, поддавшись вполне понятному возмущению, схватил негодяя за шиворот и, притащив в ванную комнату, начал поливать его голову холодной водой. В другие разы особенное удовольствие доставляло Бориславу Андреевичу следующее наказание для нахала. Он за какую-нибудь проказу, подобную выше описанной, ставил его лицом к стене и заводил будильник минут на пятнадцать.

Все эти экзекуции над малолетним сыном Борислав Андреевич, к чести его следует сказать, совершал несознательно, а спонтанно, под влиянием эмоций, к которым был склонен.

Сознательно же он уделял сыну немало отцовского внимания. Например, едва Ростику исполнилось шесть лет, упорными занятиями добился того, что Ростик решал уравнения с одним неизвестным. И когда в дом являлись гости, Бориславу Андреевичу было лестно, задав сыну задачку вроде такой :"Пять плюс икс равно восемь. Чему равен икс ?", услышать от сына в ответ :"Трём !".
Лестно, потому что гости приходили в восторг не только от Ростика, но и от него, Борислава Андреевича, понимая, что вундеркинд может родиться только у особенного, гениального отца.

Внимание выражалось и в том, что игрушки Борислав Андреевич тоже Ростику покупал и довольно дорогие, и, вообще, денег на него, будем справедливы, не жалел. Таким образом никто бы не смог его упрекнуть в недоброжелательном чувстве по отношению к сыну, даже жена. И то обстоятельство, что он бывал порой с сыном резок и громко на него кричал, страшно выпучив при этом остекленевшие от злобы глаза, сжимая побледневшие губы и играя желваками скул, можно было легко объяснить необходимостью воспитательного процесса. Принцип "кнута и пряника" в этом процессе пока ведь никто не отменял.

Подводя итог сказанному об отцовском внимании, ещё раз подчеркнём, друзья, что таковое внимание имело место, хотя, чтобы до конца оставаться откровенным, следует подчеркнуть и то, что именно его-то - отцовского внимания - Ростик после случая с ванной боялся больше всего на свете.

Ираиду Ильиничну регулярные вспышки бешеной злобы мужа по отношению к предмету её жертвенной любви, то есть к Ростику, настораживали, но наблюдая, как в других случаях Борислав Андреевич заглаживает свою вину проявлением подлинного неравнодушия в виде решения задач с одним неизвестным и покупок дорогих игрушек, она эти вспышки ему охотно прощала, хотя иногда и делала строгие выговоры.

Так Ростик и рос, находясь как бы между льдом и пламенем, молотом и наковальней. С одной стороны он был обогреваем жертвенной, хоть и не совсем бескорыстной любовью матери, а с другой - охлаждаем жёсткими и довольно нетрадиционными методами воспитания со стороны отца.

4.

Выйдя из детского сада, Ростик поступил на обучение в школу.

Учился в школе Ростик очень хорошо с первого класса. У него была неплохая память и был он довольно сообразительным мальчиком. Поведение его тоже не вызывало со стороны учителей нареканий. Ираиде Ильиничне всегда было приятно слышать о нём добрые слова на родительских собраниях. Только к таким словам она и привыкла, потому что других никогда за десять лет обучения Ростика не слышала.

Обладая безупречной репутацией, Ираида Ильинична и своего "золотого ребёнка" тоже хотела видеть таким же безупречным, как сама. И "золотой ребёнок" не подводил маму, переходя из класса в класс с отличными оценками. В тех же случаях, когда оценки опускались ниже отличных, Ираида Ильинична делала ребёнку очень серьёзное замечание и даже говорила, что повесится, если оценки не будут отличными. Так и говорила ему, увидев в дневнике плохую оценку :" Двойка ? Сынок, как же так ? Если ты будешь плохо учиться, мне останется только повеситься !" и Ростик в страхе за маму делал всё, чтобы оценки поднимались до отличных. Ведь он очень любил маму и приходил в ужас от мысли, что её не станет. Мама тоже очень любила Ростика и приходила в ужас от мысли, что когда-нибудь он вырастет и, не дай Бог, полюбит кого-нибудь другого - не её. Ведь любовь её была жертвенной. А любовь такого рода стоит дорого, очень дорого, настолько дорого, что вернуть плату за такую любовь не представляется возможным, кроме как ответить на жертву соразмерной жертвой.

5.

Как мы понимаем, друзья, слова о самоубийстве носили чисто воспитательный характер и угроза такого рода никогда не могла быть осуществлена. Это был как бы некий дополнительный "рычаг" в механизме управления Ростиком, "рычаг", дающий твёрдую гарантию того, что он в своём развитии будет, взрослея, оставаться в тесных рамках того идеального образа, который обозначен понятием "золотой ребёнок", оставаться для его же пользы.

Но всё же угроза была сильной, из числа тех, сильнее которых придумать уже ничего нельзя, и во всех случаях подобных угроз сердце Ростика от страха сжималось и давало свои первые в жизни перебои.

Такого рода "рычаги" в целях приведения Ростика в соответствие с любимым образом "золотого ребёнка" применялись, к счастью, только в исключительных случаях, таких, как двойка за контрольную работу, и были в арсенале Ираиды Ильиничны не основными.

Основным являлся другой приём, которым Ираида Ильинична пользовалась часто, можно сказать, ежедневно и при помощи которого она умело управляла не только впечатлительным Ростиком, но и взбалмошным психопатом мужем. Приём состоял в следующем. Она искренне жаловалась на плохое самочувствие, которое, действительно, было не очень хорошим.

Нередко на виду у них она жалобным голосом и со страдальческой улыбкой на губах говорила им как бы невзначай, что её мучает боль, очень сильная боль, нестерпимая боль. И этого было достаточно, чтобы очередной припадок бешенства у Борислава Андреевича немного стихал, а Ростик бросал любое занятие и со страхом и состраданием подходил к ней и нежно обнимал её.

Заметив безотказное действие этого простого приёма, Ираида Ильинична применяла свою уловку даже чаще, чем того требовала ситуация.

На мужа, патологического психопата, приём действовал слабовато, а вот на Ростика с его очень хрупкой и ранимой психикой - неотразимо. Ростик находился под чарами этого приёма, как под гипнозом, с самых ранних лет и до того момента в его жизни, на котором мы прервём свою повесть о "золотом ребёнке". Хотя, следует уточнить, что и после этого момента, на котором повесть прерывается, ещё долгие годы страдальческая улыбка матери и её жалобный голос, вызванные нестерпимой болью, как одно из самых сильных впечатлений жизни, неизгладимой печатью оставались лежать на его впечатлительной душе.

6.

Описанный приём пусть и не был оригинальным, но, как мы заметили, был очень эффективным.

Под его воздействием Ростик, взрослея, не только в своём поведении ни на йоту не отклонялся от образа "золотого ребёнка", но даже в мыслях своих он от него боялся отклониться. Всё, буквально всё в нём, весь его психический склад формировался и был, в конечном счёте, сформирован в строгом соответствии с любимым Ираидой Ильиничной образом.

Не очень хорошим следует признать лишь то обстоятельство, что природные и совсем не худшие задатки Ростика, задатки, делающие мужчину мужчиной, такие, как мужество и воля, при таком воздействии уродливо деформировались. Но жертвенная любовь не боится впадать в крайности, добиваясь поставленной цели.

Так древние китайцы, чтобы стопы у девушки оставались крошечными, как у ребёнка, когда девушка повзрослеет, заключали стопы в тесный фарфоровый сосуд при рождении. Не беда, что девушка не могла, когда вырастала, нормально ходить. Главное, что стопы были крошечными, как у истинной аристократки.

7.

Картина воспитания Ростика в духе соответствия его образу "золотого ребёнка" была бы несправедливо обеднена и искажена, если бы мы, её живописуя, не упомянули о красках солнечных. А таких красок было немало !

Как бы там ни было, какие бы коллизии ни случались порой, в детские годы Ростик был счастлив.

Жертвенная, безграничная материнская любовь в детстве его согревала, согревала ласково и при этом не обжигала, а несколько двусмысленное отцовское внимание - то обжигающее, то леденящее - если и доводило до слёз, всё же не носило ещё характера слишком уж откровенной и преднамеренной жестокости.

Итак, это аксиома, не требующая доказательств, - в детские годы Ростик был очень счастлив.

Как и все дети во дворе, где он рос, с утра и до позднего вечера он полный воодушевления и восторга впитывал в себя всю прелесть и красоту этого мира, радуясь небу, ветру, солнцу, облакам, ливням, звёздам, деревьям, цветам, бабочкам, стрекозам, зиме и лету, осени и весне, не пропуская ни одной игры и ни одной весёлой детской забавы.

Серьёзных претензий со стороны матери к нему ещё не было и не могло быть, так как он полностью соответствовал образу "золотого ребёнка" ( отклоняться от него он начал позднее, когда стал взрослеть ), а кто ещё, как не "золотой ребёнок" заслуживает счастья ?

Да и о каких претензиях могла идти речь, если воля родителей была для него, что называется, священна и подчинялся он ей беспрекословно ? По этой причине в школьном табеле его в графе "поведение" всегда, из года в год, класс за классом, стояла только одна оценка - "отлично".

8.

Как мы уже убедились, друзья, жертвенная любовь ни в чём не знает границ.

Ираида Ильинична, беззаветно любя Ростика в образе "золотого ребёнка", ничего не жалела для него. Все свои силы, все таланты, все заработанные на престижном предприятии деньги она отдавала Ростику.

В этом ведь состояло её подвижничество, её главное достоинство среди множества других достоинств, её жертва, которую она глубоко чувствовала, которую высоко в себе ценила, которой втайне гордилась, и мысль, что таких, как она, матерей, способных принести себя в жертву, больше нет на свете, доставляла ей неизъяснимое наслаждение и составляла смысл её жизни.

Она и одевала, и обувала, и кормила Ростика наилучшим образом, и любую его просьбу исполняла неукоснительно, если возможности ей позволяли просьбу исполнить.

Всем, всем, что имела и чем владела Ираида Ильинична, она делалась с Ростиком. И сердечной теплотой, и лаской, и хорошим, весёлым настроением своим, которое в молодые годы никогда не покидало её, она тоже щедро делилась с ним.

Ах, если бы только это настроение никогда не покидало её, даже в тех случаях, когда Ростик не вполне вписывался в образ, ею любимый, если бы....Но, увы, этот идеальный образ, образ "золотого ребёнка" настолько прочно укоренился в её сознании, что получил над нею какую-то магнетическую силу и преодолеть в себе магнетизм этой силы она была не в состоянии.

Что и говорить, друзья, жертвенная любовь вещь очень и очень дорогостоящая. С одной стороны она не может не вызывать у нас восхищение, а с другой...о другой мы поговорим отдельно. Для этого мы и начали свою повесть.

9.

Ростик рос, ничего о дороговизне маминой любви, представляющей из себя самозабвенную жертву, и о ревностном к себе отношении отца, замаскированного под искреннюю заботу о нём, не подозревая. Сам он любил и маму, и отца просто, незатейливо и искренне, не принося себя при этом в дорогостоящую жертву, как мама, и не маскируя недобрые чувства, придавая им вид любви, как отец. Родителям он беззаветно верил и если бы ему кто-то сказал, что в их отношении к нему кроется подвох, он бы счёл такие слова гадкой и оскорбительной клеветой.

Годы шли. Из детского и отроческого возраста Ростик перешёл в возраст юношеский, но всё так же его поведение, как и в детстве, определялось желанием матери видеть в нём того самого "золотого ребёнка", "ребёнка-куклу", которого она, принеся из роддома, бесконечно полюбила, ради которого жила и которому себя принесла в жертву.

Годы шли, шли неуклонно. Ростик вырос, блестяще окончил школу, окончил институт и начал сам зарабатывать деньги. Он достиг уже возраста вполне зрелого, хотя ещё и очень молодого мужчины, и его давно звали все вокруг не Ростик, а Ростислав, порой Ростислав Бориславович, но всё так же родители оставались для него истиной в последней инстанции и тем авторитетом, выше которого может быть только господь Бог. Даже на несправедливые упрёки с их стороны он не смел возражать, а если и осмеливался, то всегда подбирал слова так, чтобы ничем маму и папу не обидеть.

10.

Золотой ребёнок, золотой ребёнок... Как непросто им быть ! Оказалось, что для этого следует кое от чего в себе самом отказаться, кое что в себе самом принести в жертву тем, кто пожертвовал собой ради тебя.

Не знаю, как вы, друзья, а я на такую жертву был бы неспособен. Я слишком ценю свою личную свободу, и вообще чересчур горд и никому не отдам своего пути, никому не позволю руководить собою на нём, пусть этот путь и будет изобиловать множеством ошибок и падений. Для этого, так мне кажется, я и родился на земле, чтобы пройти свой путь, сделать свои ошибки. Я всегда хочу оставаться самим собой, пусть упрямое желание это будет стоить мне и болезненных травм, и больших разочарований. Пусть ! Но я остаюсь непреклонен в своей решимости.

Зачем я это говорю ? Говорю просто так, к слову. Видимо, слишком близко к сердцу принял я историю Ростика. Слишком грустной мне она показалась несмотря на то, что родительская забота и любовь по отношению к нему были безграничны и, может быть, даже беспримерны.

Продолжу эту историю. Осталось совсем немного рассказать, чтобы поставить в истории последнюю, завершающую точку.

11.

Итак, чтобы соответствовать образу "золотого ребёнка", Ростику приходилось многое в себе из своих природных качеств подавлять и это усилие по подавлению в себе самого себя вошло у него в привычку и, к сожалению, сыграло с ним однажды злую шутку.

Ростику, "золотому ребёнку", стукнуло уже тридцать лет, а он всё ещё был не женат. Он и хотел жениться, и были девушки, которые ему нравились, с которыми он дружил и встречался, но что-то мешало ему во время этих встреч. Чего-то недоставало, чтобы эти встречи носили характер серьезных намерений, решительных действий.

Видимо, привычка жить и любить в соответствии с образом "золотого ребёнка" в какой-то степени подавляла в нём даже силу природных инстинктов.

Ростик любил девушек и встречался с девушками нерешительно, как бы с оглядкой на маму и папу. Он как бы всегда, даже во время своего интимного общения с девушками, мысленно спрашивал маму, а правильно ли он поступает ? И мама, как правило, мысленно строго отвечала ему :"То, что ты делаешь, нехорошо. Так "золотой ребёнок" не может и не должен поступать !" И у Ростика всё внутри словно перегорало после таких мысленных слов матери, и на любимую девушку он начинал смотреть подозрительно. Уж не замыслила ли она осуществить коварный план  и ту любовь, которую он обязан отдавать матери, присвоить себе ?

Однако природный инстинкт на то и природный инстинкт, чтобы разрушить даже самый сильный гипноз. В противном случае какой же он, к чёрту, природный инстинкт ?

Пришёл момент, когда Ростик влюбился, влюбился не на шутку, влюбился настолько сильно, что осмелился объявить родителям, что он хочет жениться. Возникла эта влюблённость, правда, не на ровном месте. Мать сама указала Ростику на девушку, которая ей нравилась, так как была эта девушка из уважаемой ею, весьма благополучной и обеспеченной семьи. Вот мать как-то раз полушутя, полусерьёзно и посоветовала Ростику обратить на благополучную и обеспеченную девушку внимание.

Ободрённый поручением, данным самой мамой, Ростик предложил девушке прогуляться вечером по родному городу. Девушка и вправду была очень привлекательна и характер у неё был мягкий, уступчивый. Погулять она согласилась. Они погуляли и Ростик ей понравился. Ростик и не мог девушке не понравится. Как мужчина в образе "золотого ребёнка" может кому-то не нравиться ? Девушка ведь была молода и мало знала жизнь. Она и сама ещё была ребёнком по сути. Не "золотым ребёнком", внесу уточнение, а просто ребёнком в силу своей неопытности.

Встреча последовала за встречей. Девушка на влюблённость Ростика ответила взаимным не менее сильным чувством. Мать Ростика, казалось, не возражала против свадьбы и Ростик с трепетом сделал девушке предложение. Девушка с трепетом согласилась. День росписи в ЗАГСе и день свадьбы были определены окончательно.

Оставшиеся до росписи в ЗАГСе и свадьбы дни Ростик и его невеста проводили в романтическом общении. Гуляли вечерами по городу, заходили в кафе, сидели в отдалённых местах парка, читали друг другу любимые стихи, говорили только о возвышенном, строили прекрасные планы, заключали друг друга в объятия и целовались.

Однажды Ростик привёл девушку и уже почти жену в гости к родителям. Мама Ростика встретила их тепло, накрыла стол и поставила чайник на плиту. Всё было великолепно. Лишь одна небольшая деталь в поведении матери несколько озадачила Ростика. Ему показалось, что мама не вполне искренне радовалась их приходу и нежности, проявляемой им по отношению к невесте. Ему даже показалось, что эта нежность её чем-то раздражала. И хотя раздражение своё мама тщательно пыталась скрыть, но от внимательного взгляда Ростика особенно чуткого тогда, когда речь шла о маме, раздражение это не ускользнуло. Ростик постарался не придавать своему наблюдению большого значения, но всё же некоторое беспокойство ледяным холодком повеяло в его душу.

12.

День росписи в ЗАГСе и день свадьбы наступили одновременно, так как сразу после росписи была сыграна и свадьба.

После свадьбы, что отпраздновали сначала в ресторане, а затем в доме невесты, Ростик с женой пошёл поздним вечером провожать своих родителей, то есть маму Ираиду Ильиничну и папу Борислава Андреевича, домой. Благо, родительский дом находился неподалёку. Шли молча. Ростик впервые в жизни, провожая домой мать, держал за руку не её, а руку другой женщины - своей молодой и красивой жены.

Настроение у него было праздничным. Выпитое на свадьбе вино и ощущение тепла от присутствия рядом с ним прекрасной девушки, ставшей его женой, приятно кружили голову. Фонари ярко и весело освещали пустынную в поздний час улицу. Луна и звёзды горели ещё ярче фонарей. Ночной ветерок после жаркого дня освежал дыхание. Сердце билось слегка учащённо от сознания того, что ему предстоит провести ночь не в одинокой постели, а рядом с той, кого он так искренне полюбил. Всё шло своим чередом : Ираида Ильинична и Борислав Андреевич шли рядом, держа друг друга под руку, Ростик тоже шёл рядом со своей женой, держа под руку её.

Дошли до подъезда, остановились. Начали прощаться. И вдруг Ираида Ильинична с раздражением и обидой, совершенно не соответствующей моменту, захлёбываясь от волнения и скрытых в горле слёз, воскликнула :"Всё ! Я вам больше не нужна !"

Ростик остолбенел от такой неожиданности и внезапной после этих слов матери, пронзившей его сердце боли. Молодая жена его восприняла выходку Ираиды Ильиничны совершенно иначе - без боли и даже с улыбкой :"Ну что Вы, Ираида Ильинична ! Наоборот ! Теперь мы родные люди и будем встречаться постоянно ! Я люблю Вас !"

Но Ираида Ильинична не услышала ответа невестки на свою реплику. Она, резко развернувшись, забежала в подъезд. Борислав Андреевич, нахмурившись и опустив голову, медленно последовал за ней.

13.

Ранним утром, проснувшись после ночи, проведённой с молодой женой, Ростик, стараясь не разбудить жену, торопливо оделся и с большой тревогой на сердце быстрыми шагами, почти бегом, устремился к родительскому дому.

По мере приближения к дому тревога нарастала и когда он зашёл в подъезд и поднялся на этаж, где находилась родительская квартира, сердце его уже бешено колотилось от нехороших предчувствий.

Превозмогая страх, он постучал в дверь. Никто её не открыл. Он постучал сильнее, с такой же силой, с какой колотилось его сердце. Дверь открыл отец. Ростика поразило выражение его лица, поразило настолько, что во рту у него пересохло.

"Иди, посмотри, что ты сделал с матерью !" - только и сказал Борислав Андреевич, злобно сверкнув глазами.

Ростик, не снимая обуви, побежал в спальню. Мать сидела на кровати, прислонившись спиной к стене. Голова её тряслась, волосы были растрёпаны, глаза, полные слёз, смотрели куда-то в пространство.

Было видно, что она за ночь так и не смыкала глаз и просидела в этом положении всю ночь пока Ростик наслаждался объятиями и поцелуями со своей женой. Ужас охватил его. Ужас и чувство бесконечной вины перед той, что отдала ему всю себя, всю до капельки, пожертвовав собой ради него - неблагодарного, жестокого сына, недостойного называться не только "золотым ребёнком", а просто хорошим человеком.

"Мамочка, прости меня ! Милая, прости ! Я сделаю всё, что ты скажешь, только живи, не умирай !"

Ростик припал головой к материнским рукам, содрогаясь от слёз. Но Ираида Ильинична даже не пошевелилась. Голова её всё так же тряслась, а глаза смотрели бессмысленно куда-то вдаль. Борислав Андреевич стоял рядом и Ростик, оглянувшись на него, увидел на его лице всё то же привычное для себя выражение злобного упрёка.

Припав к матери, к её ногам, Ростик просидел очень долго, ожидая, что мать простит его и её руки коснутся его головы и начнут, как в детстве, ласково гладить её. Но мать сидела неподвижно. Это значило, что вина его была настолько велика, что он не заслуживал прощения.

Наконец Ростик встал. Он ясно осознал, что ему необходимо сделать, чтобы заслужить прощение.

В этот же день он подал документы на развод и вскоре в его паспорте стояла печать, свидетельствующая о том, что он по-прежнему холост. Но это было не самое главное. Главное, о чём свидетельствовала печать, было то, что он по-прежнему всё тот же "золотой ребёнок", достойный беззаветной и жертвенной материнской любви, любви уникальной и единственной в своём роде, любви, которая горы может свернуть, а не то что рога природному инстинкту.

На этом, друзья, мы и закончим повествование, не зная только, радоваться нам за Ростика или огорчаться ? Наверное, всё-таки следует радоваться. Радоваться тому, что существует на свете такая материнская любовь, которой ещё не придумано названия и исследование которой ещё предстоит совершить психологам и философам, чтобы до конца понять глубинные истоки и сокровенный смысл этой небывалой любви.