Не спать, промахиваться крупно,
тиранить музу до крови,
гадать, насколько ты доступна
для прочих жаждущих любви,
знать, что ты где-то под Парижем,
скучать по девушкам мечты, -
по белым, чёрным и по рыжим, -
к примеру, по таким, как ты,
с недавних пор уже не мука
для заводского слесарька
с душою Маленького Мука
и телесами речника,
не затяжное приключенье
из ниоткуда в никуда,
а с тьмы на свет переключенье
длиною в месяцы, года,
когда в стих смотришь, как в зерцало,
и в нём себя не узнаёшь:
чем больше строк, тем всё их мало,
чтоб разгадать, куда идёшь,
когда устало понимаешь,
что путь сам по себе хорош,
и сколько милую ни маешь,
ни донимаешь, - не доймёшь.
Ты рождена из ожиданий,
не обещавших ничего,
из лихорадочных шатаний
дурного сердца моего.
Ты мной одарена с лихвою:
ты с вечностью обручена
и грубой, честною строкою
ты многократно крещена.
А мне намечена дорога -
блюсти веленья естества, -
из двух, конечно же, второго,
и на кануне Рождества
хромой, но всё-таки живою,
в морозный воздух пар клубя,
катить повозкой гужевою,
с тобою или без тебя.