Солнце щурилось – бледное, зябкое.
Хоронили Тамарку под Троицу -
хмурый поп, отпевавший покойницу,
и соседки с мамашами-бабками.
Помолились: «Ну, Господи, примешь ли
душу грешную в кущи-то райские?»
А на ленте: «От жителей «Майского»,
Спи спокойно, Тамара Ильинична!»
Не приехала дочь из Италии –
разобрали билеты по акции,
/а иначе из Рима добраться как?
Лоукосты почаще летали бы!/
Сын в больницу попал – дело случая.
Теща строго велела – не рыпайся,
/Съездишь позже, уже после выписки,
О живых нужно думать.
Отмучилась./
На поминки сподобились – вскладчину,
пили водку на клюкве - хозяйскую.
Подтянулись коллеги из «Майского»
и любители бренда «оплачено».
Бывший муж отпросился у нынешней:
отпустила, теперь не до ругани.
А ведь были когда-то подругами...
/Жизнь такая… Прости уж, Ильинична!/
Живность долго делили – немало ведь:
куры, кролики, утки, как водится.
Даже кошку забрали – охотницу,
а кота не пристроили – баловень.
До заката сидели под липами,
Вспоминали не только хорошее –
/Что теперь перемалывать прошлое?/
Даже спели, негромко, со всхлипами…
Сорок лет в привокзальной вареничной –
в общепите святые не выживут.
Впрочем, Томка была не бесстыжая,
в долг давала – душевная женщина…
Предрассвет потянулся за полночью,
петухи в суете растревожились.
Бывший вскинулся:
«Только хорошее
О покойнице следует. Полноте!»
Летний день кормит зиму /пословица/.
«Будет дождь», - сообщили по радио.
Расходились, горланя и радуясь:
по сухому успели.
До Троицы…