(ностальгическое)
Уставшие ноги лизнет волна,
Нежась в солнечной безмятежности,
Чайки лето впитав сполна,
Плюют на припадки всемирной грешности.
Сейчас бы с Марса или Венеры
(какие прекрасные имена),
Наблюдать за земной холерой –
Не слушать всякого болтуна.
Впрочем, глянь – мелочь несётся,
Потешно подскакивая, по парапету –
Ребятне вдохновенье легко даётся –
Любопытной, тощей, смешно одетой:
В соломе волос – застряли травинки,
В глазах горят светляки незабудок,
Их снов бесконечные паутинки,
Вплетаются в безразмерный рассудок...
Им счастье – и в старой какой-то шляпке,
В камешках, леденцах и лужах,
Друге-щенке с забинтованной лапкой,
Внезапном дождика тёплом душе;
В клоуне и печёной картошке,
В нырнувшем первый раз поплавке,
Элли, говорящей с Тотошкой,
Новогодних подарках в чулке.
Нам же – вечным "отцам и детям"
Дать не терпится что-то своё:
Силуэты каких-то ценностей света,
Где было сладкое забытьё,
Поведать про угол дальнего сада,
Мечту найти потайной маршрут,
А кто-то досадливо шепчет – не надо –
В прошлом, лишь бесы былого ждут...
Лучше вспомним Оле-Лукойе,
Зонты его разноцветных снов,
Что потревожат и успокоят,
И спать уложат всех шалунов.
Гримм и Андерсен смежат веки,
Вливая тёплый мёд с молоком: –
Спите мелкие человеки,
Шепчут по-доброму на ушкО...