Об одном памятном событии
Бывают события, которые настолько сильно врезаются в память, что полностью переворачивают жизнь. И, кажется, как раз такие события придают нашей весьма блеклой в целом жизни ориентиры и смысл, Они дают возможность понять нечто важное, по-новому взглянуть, на то, что в нашей жизни происходит, и из чего она на самом деле состоит. Позвольте поделиться с вами одной немного необычной историей.
Было это лет восемь или девять назад. Мы в небольшой и чисто женской компании отмечали приятное событие в одном из московских ресторанов. Что это было за событие, большого значения не имеет. Если вкратце, оно касалось нашей совместной работы в фирме, где я была тогда начальником одного из отделов. Название фирмы, как впрочем, и ресторана, тоже называть не стану. К чему лишние подробности.
Мы заказали бутылку ирландского виски и немного закуски. Круасаны, зелень, какие-то салаты. Помню, я заказала салат с мидиями и небольшую порцию осетрины фри с томатами и жареным картофелем. Мы радовались поводу собраться в неформальной обстановке и когда уже почти допили виски, не помню в связи с чем, кто-то из нас завел речь об Алексее Навальном и его фонде. Я сказала, что у Навального глаза иконописного Христа и полушутя добавила, что сильно не удивлюсь, если он Христом, вновь пришедшим на Землю, и окажется. Кто-то из участниц встречи, действительно, воспринял мои слова как шутку. Одна же из подруг сказала вполне серьезно, что нисколько не сомневается, и даже, более того, давно знает, что Навальный и есть современный русский Христос. Помнится, она сослалась на пророческую книгу «Роза мира» Даниила Андреева, а также на произошедшие в ее жизни чудесные события. Среди которых было исцеления от бесплодия, еще каких-то болезней, исполнение других сокровенных желаний, после того, как она мысленно о том Алексея Навального попросила. Так сказать, обратилась к нему с горячей молитвой. Остальные не стали с ней спорить и продолжать эту немного странную, для тех, кто нас мог услышать тему и уже намеривались переходить к десерту и кофе, когда я неожиданно увидела, как в зал вошел некогда известный политик девяностых Борис Немцов. На нем был классический темно коричневого цвета костюм и стального цвета рубашка с расстегнутой верхней пуговицей. Галстука, насколько помню, не было, или он был приспущен. Это был высокий, все еще, как в молодости красивый человек, с густыми вьющимися волосами. Я сразу же его узнала и захотела встать и пригласить за наш столик. К моему удивлению Немцов сам подошел и к нам за столик подсел.
Как часто с ним бывало в таких случаях, Борис Ефимович быстро сделался душой компании. Он шутил, рассказал какой-то анекдот. Он слегка подтрунивал над нами, а мы нашим женским обществом над ним. Но все это было доброжелательно, легко и непринужденно и не имело ни малейшего оттенка флирта, вульгарности, фамильярности или амикошонства. Мы обращались к нему исключительно на Вы, хотя и не всегда по отчеству.
Наше общение длилось не более десяти-пятнадцати минут, хотя мне казалось, что прошел минимум час. Все происходящие я созерцала, как будто со стороны. А затем Немцов обратился лично ко мне. Он спросил, кто я такая. Я неожиданно для себя ответила, что поэтесса, автор эротической лирики. «Я так и подумал», – сказал Немцов. «Я заметил, что Вы хотели, чтобы я сел за Ваш столик». Потом добавил, что любит поэзию, и в юности сам писал стихи, посвящая их девушкам, в которых влюблялся, по его словам чаще, чем следовало, и это плохо отражалось на его учебе. Он коротко рассмеялся. Еще он сказал, что как только у него будет время, непременно почитает мои стихи и даже поможет с изданием книги, если стихи ему понравятся.
Книги так и не вышло и я до сих пор не знаю, нашлось ли у Бориса Ефимовича время ознакомится с моей, на тот момент единственной подборкой эротических стихов «раскрылась в глубине, пылая, роза».
Неожиданно, возвращаясь к тому вечеру, у меня возникло четкое осознание, что если я сейчас не задам Немцову, волнующий меня вопрос, другого шанса не будет. Я была немного пьяна и потому набралась храбрости и выпалила, не узнав свой голос, прозвучавший, казалось против моей воли: «Борис Ефимович, что Вы думаете об Алексее Навальном? Может ли он быть вторым воплощением Христа, пришедшим на нашу Землю, чтобы нас и нашу страну спасти?» Веселое лицо Немцова с озорными искорками в глазах внезапно сделалось серьезным. Однако ни малейшего удивления, на нем я не заметила. Он произнес только три слова, вернее три раза одно и тоже слово: «да!», затем после небольшой паузы добавил: «да, да». Он кивнул и снова замолчал, казалось, обдумывая что-то.
Потом Немцов внезапно встал, сказал, что у него есть какие-то дела, и он вынужден нас покинуть. Когда он ушел, я незаметно придвинула бокал дорогого французского вина, который принес Немцову официант, и из которого тот выпил не более одного глотка, и допила его. По телу разлилось обжигающее тепло. А сердце омылось волной необычайной, можно сказать, неземной сладости. Ощущения отдаленно напоминали те, что возникают в момент причастия кровью христовой во время церковной литургии. Еще это было похоже на секс. Точнее на переживания, иногда у меня наступавшие после занятия сексом. Когда сама я, мое земное эго по-прежнему оставалась в теле, а душа бесконечно расширялась за его пределы и, казалось, парила, обретя громадные крылья, но не ангела, а скорее дракона, становясь единой со всем мирозданием. Неожиданно меня посетила странная мысль или лучше сказать предчувствие, а может быть сам Немцов, а не Навальный является вторым пришествием Христа. Однако я прогнала ее, ибо знала, что Немцов, патологически честный человек, никогда никому не лгавший. Даже своим любимым женщинам он не способен был лгать, оставлял за ними право уйти или остаться, честно признаваясь, что может увлечься кем-то еще. А значит, и мне Немцов сказал правду. Христос не он.
Примерно, через год Бориса Ефимовича не стало. Он был убит подло исподтишка в спину в самом центре столицы, страны, претендующей быть лидером в новом мировом порядке. Убит, как ближайший соратник, первого российского президента Бориса Ельцина!
Три года я пребывала в полнейшем шоке. Мир для меня потерял красочность и стал тускло серым. На меня накатилась вязкая волна тяжелейшей депрессии. Иногда я плакала, вспоминая о дне нашей памятной встрече с Борисом Немцовым, и это приносило временное облегчение, но чаще даже плакать я не могла, а просто чувствовала невыносимую тяжесть в теле. Казалось, мои бедра налились расплавленным свинцом. К горлу подступал удушливый ком, а из глаз вместо спасительных для горюющей души слез скупо сочилась, какая-то черная ядовито жгучая густая жидкость. Так мною это ощущалось!
Выходит можно допустить в стране такой позор, повторяла я, говоря сама с собой, чем бы в течение дня не занималась. Оказывается, позволено так поступать с людьми, мирно гуляющими по центру ночной Москвы!
Меня спасали сны, бывшие по контрасту с явью необычно яркими. Вот в одном из наиболее часто снящихся, я плыву обнаженная, словно распятая на большом абсолютно прозрачном стеклянном или кварцевом кресте по какой-то странной реке. Река из глубины подсвечивается туманным желтоватым светом. Надо мной раскинулось абсолютно черное небо. Оно кажется мне опрокинутой чашей бархатно черного гигантского космического цветка, а вдали на горизонте призывно мерцает красивая таинственная звезда. Звучит необычная завораживающая музыка, иногда отдельные отрывки мелодий. Чаще всего это «Kashmir» или «All my love» группы Led Zeppelin, иногда «Away from The Sun» или «Here without you» группы 3 doors down. Однажды даже всплыл в памяти моего сна с детства любимый мною блюз Пола Роджерса «Come together in the morning» в исполнении Free. Я была уверена, что давно его забыла. Забыла мелодию, забыла слова. И вот некто таинственный, будто хорошо меня знавший послал этот потрясающий блюз в мой сон и заставил его вспомнить со всеми подробностями восхитительной аранжировки.
Впрочем, вполне возможно, все это мои сегодняшние фантазии, и я слышала, совсем другие мелодии в ретроспективных воспоминаниях очень похожие на те, что сейчас перечислила. Ритмы музыки мягко меня укачивали, превращаясь в нежные ласкающие тело волны желтой реки, по которой я плыла на прозрачном кресте.
И вот я приближаюсь к звезде. Она становится все ближе и все ярче, затем делается ослепительно яркой, просто невыносимо яркой и я просыпаюсь, возвращаясь в мой дневной ад. Меня в то время вновь и вновь посещала мысль, что Борис Ефимович Немцов и есть истинный Христос.
Однажды я собралась с духом и написала стихотворение «Некоронованный царь», посвятив его Немцову, где сравнила его с Николаем Вторым, расстрелянным вскоре после Октябрьской революции. Дневная депрессия, как и странные ночные видения, наконец, оставили меня. Видимо, с моей измученной психикой что-то произошло, кто-то гораздо более сильный, чем я сама, пришел мне на помощь и спас. Я выкарабкалась из глубочайшей эмоциональной ямы, скорее пропасти, из которой выбраться, казалось, шанса у меня нет. Душевная боль полностью не ушла, и все же я почувствовала себя исцеленной от той ужасной травмы, поскольку исполнила свой скромный поэтический долг перед этим великим, пусть и не лишенным земных недостатков человеком.
«И коль здесь не стало его огня, манит явью дивной его звезда». Этими строками заканчивалось мое стихотворение. Я вновь и вновь повторяла эту фразу как мантру: «И коль здесь не стало его огня, манит явью дивной его звезда». И внезапно поняла, чья одинокая звезда так страстно, так властно меня звала и манила. Но я не могла с ней объединиться, не умерев при этом в теле земном, и потому просыпалась, как не печалили меня тогда пробуждения к моей дневной жизни. Видимо умереть еще не пришло время, сколь желанным мне это тогда не казалось.
Много позднее, когда прошло еще несколько лет, проанализировав случившееся, я поняла, что Христос, это не Бог в ветхозаветном понимании, он не Творец Вселенной. Христос особая миссия искупления, восстановления правды и справедливости, путем принесения себя в жертву в человеческом обличии. Иначе нельзя эту миссию исполнить, кроме как став сакральной жертвой Бога. Борис Немцов взял часть этой миссии себе. Другая часть досталась Алексею Навальному, который и нынче продолжает нести свой крест, томясь в тюрьме по обвинению, более чем сомнительному.
06.01. 2023