Один мой приятель как-то познакомил меня со своим товарищем по работе. Товарища этого звали Руслан, и был он презабавнейший персонаж. Начну с того, что фамилия у него была явно не русская, да и внешность – тоже.
Когда, при второй или третьей моей встрече с Русланом, как раз на Рождество, я приветствовал этих двоих друзей словами «С праздником!», то слегка смутился, почувствовал неловкость. И сказал: «Извини, Руслан, вы же, наверное, Рождество не празднуете?». А он мне отвечает: «А я – православный!». Тут уж я немного расхрабрился: «А ты по национальности кто будешь?». Он говорит: «Не знаю. Мама – русская, папа – азербайджанец». Вот так и познакомились уже поближе.
Позже я узнал и другие необычные факты о моём новом знакомом. Например, про его прошлое, богатое удивительными и парадоксальными событиями. По внешности Руслана можно было предположить, что он работает в ресторане «Кавказская кухня», или торгует мандаринами на рынке, или состоит в этнической таксистской мафии, обложившей местные вокзалы и аэропорт. Но оказалось, что у него имеется высшее юридическое образование, и он несколько лет проработал следователем в милиции. Потом там что-то пошло не так. Он стал выпивать чуть больше, чем обычно, коллеги стали его в чём-то подозревать, а он – их. Обзывали друг друга «оборотнями в погонах». Обстановка накалялась. Он стал пить ещё больше…
В результате ему пришлось уйти из органов. Не знаю, то ли был на него какой-то донос, то ли он просто снова крепко выпил, а начальство этим воспользовалось, чтобы избавиться от неблагонадёжного сотрудника. А скорее всего причина в том, что быть ментом, а тем более «следаком», – совсем не подходящее занятие для такого человека, как Руслан, а все сопутствующие обстоятельства – это только предлог, повод. У него всегда был слишком энергичный, но несколько легкомысленный, характер, да к тому же – с авантюрными наклонностями. Ему бы – в гусары, в контрабандисты, в актёры… Впрочем, сюжеты, свойственные для всех этих типажей, он реализовал на практике в той или иной степени. И успел пережить самые невероятные и головокружительные приключения, не перешагнув ещё некий рубеж, с которым часто ассоциируют возрастную «планку» в пятьдесят лет. Где-то накануне этой «планки» мы с ним и познакомились. Подружиться мы вряд ли смогли бы, в силу слишком разных характеров и привычек, но, изредка встречаясь, с обоюдным удовольствием вступали в приятельское общение.
Многие разнообразные дарования обнаружились у Руслана ещё в детстве и в юности. В Школе Милиции он учился чуть ли не на «отлично» и вообще был на хорошем счету. Там-то и проявились его артистические способности. Дело было так. Он начал «крутить любовь» с дочкой начальника Школы, полковника или генерала. Девушка была, мягко говоря, раскрепощённая. И знали о её нравах все курсанты, а некоторые – не только знали, но и пользовались. Сначала новый ухажёр ходил с ней в кафе, в кинотеатр. Потом стал втихаря оставаться у неё на ночь. Был доволен, как слон. «Знойная женщина, мечта поэта!», готова на всё и в любое время. И такая идиллия продолжалась довольно долго… Но однажды девушка вдруг начала его знакомить с родителями. Тут наш ходок был не на шутку встревожен. Но её папа и мама приняли его, что называется, как родного. Особенно мама. А папа сказал: «А что? Курсант примерный, учится хорошо. Можем и свадьбу сыграть. Будет у нас два мента в одном доме». А потом добавил: «Раз уж ты и так тут живёшь…». После этих слов новоявленный жених почувствовал лёгкую тошноту и липкий холодный пот на спине. Но виду не подал.
Внешне всё продолжалось по-прежнему, только он уже в открытую приходил ночевать на квартиру начальника Школы Милиции. И вся Школа была, так сказать, под впечатлением. А сам герой-любовник чуть не впал в уныние. Ну, посудите сами, брать в жёны избалованную дочку ментовского начальника, на которой, к тому же, и пробы ставить негде, – это, мягко говоря, не самое большое удовольствие в жизни… Но не таков был характер нашего авантюриста, чтобы безропотно подчиниться глупому капризу судьбы. Он стал думать, как выпутаться из такой западни. Со скандалом бросать учёбу или просто пускаться «в бега» – это тоже не лучший вариант. Но что делать?
Он придумал гениальную комбинацию, мастерски сыграв роль наркомана. В один из его приходов в будущее его семейное гнездо с ним произошла странная вещь. Пришёл он как бы случайно в такой момент, когда дома была лишь мама невесты. Она обрадовалась появлению «зятя» и собралась было кормить его ужином. Но в тот момент, когда он переобувался в домашние тапочки, вдруг у него откуда-то вывалилась ампула с неизвестным содержимым и подкатилась прямо под ноги несчастной женщины. По выражению ужаса на лице «подозреваемого» опытная тётка сразу предположила самое худшее. Кому-кому, а уж ей, спутнице жизни бывалого мента, не нужно было объяснять, что за «лекарства» бывают в ампулах в карманах молодых, здоровых и не в меру весёлых парней. Мгновенно всё поняв о его «недуге», будущая тёща заорала во всё воронье горло: «Ах ты сука! Чтобы ноги твоей в нашем доме не было!». Он в ответ мямлил: «Простите! Я вылечусь… Мамой клянусь…». Но она была непреклонна… К его счастью!
Больше его нога не появлялась в этом богатом и престижном доме. Правда, этот розыгрыш чуть не стоил ему курсантских погон. Пошёл слух по учебному заведению. Началось негласное расследование, которое тянулось довольно долго. Но в итоге, говоря языком милицейского протокола, факты не подтвердились. Когда это выяснилось, непутёвую дочку уже благополучно выпихнули замуж за какого-то ментовского сынка, конченого карьериста. Но оскорблённый отец всё равно грозился в отместку за эту злую шутку упечь Руслана по распределению куда-нибудь на Чукотку, кричал: «Северных оленей будешь охранять!». Но потом несостоявшийся тесть пошёл на повышение, кажется в Академию МВД, в Москву. А новому начальнику о негласном расследовании никто не сообщил. Так что курсантские годы окончились для «наркомана» благополучно, и ничего похожего на Чукотку он так и не увидел.
Но всё же, как я уже сказал выше, карьера блюстителя закона у нашего героя не задалась. Прослужив лет пять-семь (а может чуть больше) и уже получив звание капитана, он остался не у дел. И даже более того. Оказался, образно выражаясь, по другую сторону баррикад. Не знаю подробностей, кто прав, кто виноват. Но, спустя полгода или год по увольнении из милиции, он оказался в тюрьме. Пришлось Руслану несколько месяцев просидеть за решёткой в качестве подследственного. Но всё-таки он отделался лёгким испугом: до приговора и срока дело не дошло. Хотя начало казалось многообещающим, инкриминировали ему, с его слов, чуть ли не рэкет и «бандитизм в особо крупных размерах».
После его ухода из органов, длительного пьянства и особенно после отсидки в СИЗО на его профессии юриста стоял большой православный крест. В прошлом осталась и семейная жизнь с красавицей-женой и маленьким сынишкой, он и бывшая семья оказались в разных городах. Пришлось ему трудиться то тренером по рукопашному бою, то водителем, то ещё кем-то. Ну а поскольку его пристрастие к напиткам с годами только крепло, то ближе к вышеупомянутому рубежу в пятьдесят лет он не мог уже работать на сколько-нибудь серьёзных должностях. Тяжёлый физический труд тоже ему не годился. Во-первых, не было у него такой привычки. А во-вторых, у него имелась инвалидность: весёлый образ жизни привёл к циррозу печени. В силу всего вышесказанного его послужной список включал следующие специальности: курьер, сторож, вахтёр, консьерж, охранник. Несмотря на группу инвалидности, официально подтверждённую медициной, он совсем не выглядел больным, если не считать слегка желтоватого оттенка лица, что при его южной смуглой коже, было почти незаметно. Он также не выглядел как алкоголик, всегда ходил в чистой, аккуратно выглаженной одежде, по-офицерски подтянутый, с бодрым и жизнерадостным видом. Ему удавалось в течение длительных периодов воздерживаться от своей пагубной страсти, так что он производил впечатление вполне благополучного человека. Правда, иногда случались срывы, он входил в запой, терял работу, превращался чуть ли не в бомжа. Просаживал все деньги, влезал в большие долги (тут надо, справедливости ради, заметить, что долги он всё-таки всегда возвращал, хоть и не сразу). Спустя какое-то время после очередного «крутого пике» он вновь приходил в себя, заново трудоустраивался куда-нибудь на проходную и становился опять вполне респектабельным на вид господином, который по какой-то странной прихоти работает в охране.
Одно время он был сотрудником службы пропускного режима на каком-то серьёзном государственном предприятии. Дежурил на входе в здание, где сидело всё начальство, бухгалтерия, инженеры и прочие ИТР. Вот там-то они и подружились с моим приятелем, который нас с Русланом познакомил. На новом месте работы, как и везде прежде, Руслан зарекомендовал себя надёжным, толковым и внимательным работником, а также доброжелательным, приветливым, образованным и остроумным человеком, чрезвычайно весёлым, знающим массу интересных увлекательных историй и смешных, но не пошлых, анекдотов. Он таким и был на самом деле, пока был «в завязке». И я лично имел удовольствие убедиться в его добродушии, широком кругозоре, бездонных залежах разных хохм, народного юмора и фольклора. И даже в его искренней религиозности, хотя и немного поверхностной и наивной. Одним словом, Руслан был из тех людей, про которых говорят: «Отличный парень! Просто золото! Но как начнёт пить, превращается в совсем другого человека».
Чтобы оправдать заглавие моего рассказа и проиллюстрировать неугомонную тягу к шуткам, свойственную герою, хочу привести несколько цитат из служебного журнала приёма и сдачи дежурств, который вели на посту охраны предприятия, где работал Руслан. Когда свободные страницы в этом журнале закончились, то завели новый, а этот убрали в ящик стола, а потом мой приятель, друг и коллега Руслана, забрал его себе на память. Назвал я мою историю «Выбранные места из переписки с друзьями…», аналогично известному публицистическому сборнику Гоголя, не только ради шутки. А ещё чтобы подчеркнуть, что Руслан действительно ко всем коллегам относился по-дружески, и они отвечали ему взаимностью.
Журнал приёма и сдачи дежурств ежедневно пополнялся очередным рапортом. Обычно там писали всегда одно и то же. Но Руслану было скучно на каждом дежурстве переписывать один и тот же текст. И он позволял себе импровизировать. Чем невероятно радовал и забавлял своих сменщиков. Слава Богу, что больше никто никогда в этот журнал не заглядывал.
Для начала надо иметь представление, как выглядел обычный рапорт. Вот так.
РАПОРТ 32 июля какого-то года.
Докладываю, что за время моего дежурства в охраняемом здании и на прилегающей территории происшествий не случилось. Кабинеты №№…. опечатаны. Сдаю: телефон, настольную лампу, часы, плащ, 2 стойки.
Дежурство сдал: подпись, Ф.И.О. Дежурство принял: подпись, Ф.И.О.
Небольшое пояснение. Стойки – это два столбика, стоящие на крестовинах, с табличками: «ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ТРАНСПОРТА!». Сделаны они были из дерева. Этими стойками от общенародной обочины дороги отделялся с двух сторон небольшой кусок асфальта для стоянки машин директора и зама. На ночь стойки надо было занести в здание, чтобы их не украли, поэтому их и упоминали в рапорте. Самое смешное, что эти стойки давным-давно сломались и их обломки валялись где-то в подвале. Но дежурные всё равно аккуратно их «сдавали» по смене, хотя некоторые новички даже не понимали, о чём речь.
Все шуточные экспромты Руслана всегда были по поводу передаваемого по смене имущества поста. Приведу несколько примеров. Для краткости весь текст рапорта повторять не буду. Итак.
Рапорт (дата). Сдаю: телефон, часы, настольную лампу, плащ, какие-то две стойки.
Рапорт (дата). Сдаю: лампу, телефон, плащ, какие-то две стойки и прочую хрень.
Рапорт (дата). Сдаю: уйму всякого барахла, как обычно, и ядерный чемоданчик.
Рапорт (дата). Сдаю: всё необходимое для осуществления выполнений должностных обязанностей, принятое ранее по смене.
Рапорт (дата). Сдаю: плащ, саквояж, чемодан, шапчонку и маленькую собачонку.
Рапорт (дата). Сдаю: техническое оборудование, служебную документацию и бытовые приборы.
Рапорт (дата). Сдаю: всё ранее принятое, в исправном состоянии, согласно штатного расписания и стойки 2 шт.
Рапорт (дата). Сдаю: вооружение, боеприпасы и стойки 2 шт.
Рапорт (дата). Сдаю: золотой портсигар отечественный, пиджак замшевый импортный, кинокамера отечественная - 2 шт.
Рапорт (дата). Сдаю: переносной зенитно-ракетный комплекс «ИГЛА» в исправном состоянии - 2 шт.
Рапорт (дата). Сдаю: все необходимые в подобных ситуациях причиндалы.
Рапорт (дата). Сдаю: уйму всякой документации и оборудования в исправном состоянии.
Рапорт (дата). Сдаю: имущество и документацию поста согласно описи и сложившихся традиций.
Рапорт (дата). Сдаю: все как обычно.
Рапорт (дата). Сдаю: оружие, боеприпасы и документацию поста согласно описи.
Рапорт (дата). Сдаю: все как обычно с соблюдением протокола процедуры сдачи дежурства.
Вот такой он, доморощенный юморист: несостоявшийся милиционер, несостоявшийся зэк, несостоявшийся глава семьи. Но при этом – неисправимый оптимист и по-детски жизнерадостный человек. Возможно, кто-то скажет: «Ну и что тут особенного, в этих цитатах из служебного журнала? Подумаешь, тоже мне, шуточки… Юморок – так себе…». Но прошу учесть, что все эти шутки-экспромты были внесены в официальный журнал государственного учреждения, все страницы которого были прошиты суровой нитью, и её концы были заклеены специальным листком с печатью и текстом «в настоящем журнале прошнуровано и пронумеровано 188 страниц… и так далее». То есть, невозможно было незаметно вырвать страницу или вставить другую, а в случае ЧП этот журнал мог стать даже «вещдоком» в уголовном деле. И в такой «государственный и строгий» документ наш разгильдяй не постеснялся вставить свои приколы, хотя, узнай кто-нибудь из начальства об этом, и у шутника были бы крупные неприятности.
И напоследок добавлю небольшое пояснение. Друзья, прошу учесть, что я не могу гарантировать полную стопроцентную до мелочей достоверность всех событий, описанных в этом рассказе. Дело в том, что почти все сведения мною получены из вторых рук, а то, что рассказал мне сам герой истории, могло быть несколько приукрашено или искажено. Да и рассказано всё было около десяти лет тому назад, я тогда ничего не записывал, а теперь, восстанавливая по памяти, я мог что-то подзабыть, перепутать… Вранья здесь нет, но могут быть неточности. Единственное, что утверждаю чётко: служебный журнал я сам лично держал в руках и лично делал из него выписки. Так что фрагменты «переписки» – подлинные, хотя и даны мною выборочно.
Но и «переписка», и милицейские, и арестантские будни Руслана – это всё далеко не полный пересказ обширной и удивительной биографии нашего персонажа. Попытаться рассказать хотя бы половину наиболее анекдотичных или самых драматических эпизодов его жизни – это значит написать огромный роман. А не такой вот скромный рассказик, как этот.