Он худ и строен, не рискую
назвать красивым. Дело в том,
что дамы красоту мужскую
должны судить. Я о другом.
О том, что он, конечно, личность,
сомнений нет ни у кого.
Но возмущает нелогичность
в существовании его.
Не пишет он поэм, романов,
рассказов тоже не писал...
На душах бедных графоманов
он наживает капитал.
Кто он без них? Никто, конечно.
Едва какой-нибудь Хвостов
объявится, его беспечно
он тут же проглотить готов.
Ест - значит хочет, но при этом,
превозмутительнейший факт,
такую кучу съев "поэтов",
не поправляется никак.
Он этим не обеспокоен
и, графоманию браня,
всё так же худ, всё так же строен,
корм, вероятно, не в коня.
Надежда, дух храня, не вянет.
Жди и надейся - я к тому,
поправится, добрее станет,
тогда и я писать начну.
1981 год.