Я помню: страшен был погасший город,
сомкнувшийся на длинных шеях наших.
На теле видел Ты: когда-то вспорот,
теперь лежал созрелым шрам. А дальше
колышется душа под нежной грудью,
луна дрожит косою полосою —
как будто кто-то пе'редал в этюде
не сердце, а бушующее море.
Мы в понедельник утром цепенели
и нежность оставляли в одеяле.
Бежали в колесе. В конце недели,
измученные, рядом засыпали.
Над нами опрокинутое небо —
Корона, Змееносец и Весы —
переливалось золотом в целебной
полоске еле видимой слезы.
Незримо было чудо между нами
в потоке ежедневных меланхолий.
Усталость крошит душу жерновами —
а после ею раны наши со'лит.
Мужу. 29 сентября 2014