Златоокое небо целует промёрзший асфальт,
воскресают без снега подснежники – лёд не помеха,
заурядно заводит балладу обученный скальд –
кто-то видел с морфеем весну без цветочного эха.
Новоявленный бог ледяного преддверия в рай
выпускает на звёздное небо безснежную зиму,
пробивается через оковы из льда иван-чай –
восхищаются будущей зеленью дни-пилигримы.
Несгибаемый дух металлически-стойких корней
изумляет своим оптимизмом смотрящих на пламя,
урождённые ‘после’ обвыклись без тёплых лучей –
обретённый студёнистый храм серебрит амальгама.
Мудрецы завороженно чают желанный росток,
воскресает промёрзшая жизнь из безпамятства в завтра,
златоокое небо запомнило стылый урок –
заскучавшие скальды поют о потерянной правде.
В обезснеженной сказке планета летит без воды –
испарилась по воле пророков /читай – сумасшедших/,
на остатках /останках/ покрова разверзлись цветы,
огнедышащий цвет затерялся в безмерности трещин.
Заступила Зима ледяными шажками из снов,
пережившие скальды заводят баллады о снеге –
мол, когда-то и где-то он шёл вместе с поступью льдов,
но скафандры мешают понять эту тайную негу.