никакой не дирижабль, просто ночь
накрывает под простынкой тело вточь
точь того, когдатошнего моего
то ли пасынка, а то ли никого.
так расходуется зимушка-зима,
петушок ее полночный – клюв-игла,
присмиревшее перо, мозоль-глаза,
нет ни детства, ни недобренького зла.
соловеют ясны очи, червячок
прилегает где-то внутрь на бочок,
мамапапа, никого и ничего
не придет на этот свет с того.