"Клавдия Филипповна, согласны ли Вы взять в мужья..." "Клавдия Филипповна.
Клавдия Филипповна",-стучало в висках. Кто это? Стоящий рядом жених слегка
толкнул её плечом, и она вернулась в реальность. Это она Клавдия Филипповна-
она, ещё месяц назад хохотушка-песенница и заводила, коренастая, розовощёкая
Клавочка давала согласие на брак с этим хуторским красавцем старше её на 5
лет. Она выходила замуж.
Пётр работал на новеньком тракторе, и девчата, возвращаясь с поля, пели:
"По дороге неровной, по тракту ли
Всё равно нам с тобой по пути
Прокати нас, Петруша, на тракторе
До околицы нас прокати".
Несколько раз он приглашал прокатиться Клавочку, и она, смущаясь, радовалась
этому и под завистливые взгляды подружек садилась рядом с Петром, чувствуя себя
самой счастливой.
Месяц назад мать принесла с поля, где она работала, несколько огурцов, и
они вдвоём, отварив ранней картошки с огорода, ужинали. Шторки на окнах, как и
положено, в полокна, чтоб было видно, что делается в доме. Ставни тоже не
закрывались, не разрешали. На их богатый, с чернозёмом, и очень урожайный
хутор были назначены "выборные", которые строго следили за порядком. Они-то и
увидели, и доложили куда следует про эти огурцы.
Приговор был быстрым и суровым- 10 лет поселения под Грозным. Клаве
предстояло ехать туда с матерью. Там, на Кавказе, с давних пор не особо
почитала вольных казаков с Дона. Приговор был объявлен всенародно, чтоб
другим неповадно было. Хутор гудел. Все сочувствовали вдове, но боялись
даже словом поддержать. Когда Пётр узнал об этом, он пришёл к ним в дом и
сделал Клаве предложение. Это было спасением Клавы, и самые близкие-мама и
дядя Леон, дали согласие. Родители Петра были не против, они сами пережили
такое.
Пётр помнил: в полутёмной мазанке мама быстро работая спицами довязывает
ему тепленькие носочки. Машенька, младшенькая, уже примерила свои серенькие-
не холодно будет зимой. Широко распахивается дверь, и входят двое суровых
дядек. Они сдёргивает носки с Машеньки, отбирают его носки и устраивают
обыск. В чулане находят спрятанные отцовы носки-всё конфисковано. Благо, маму
не забрали, не осудили,пощадили- малые дети.
И сейчас эта 16-летняя с крендельками-косичками девчонка становилась женою.
Расписали их в сельсовете. Дядя Леон наскоро устроил свадьбу. Мама, которая
находилась перед отправкой в станице, на свадьбу не отпустили. Её с группой
таких же осуждённых на поезде отправляли по месту ссылки.
Там она добрая, трудолюбивая и отзывчивая пришлась по душе гордым кавказцем.
Работала поваром. Её уважали за вкусную, сытую еду, за аккуратность, за
твёрдый характер.
Клава с Петром жили дружно. Он оказался хорошим хозяином и заботливым
мужем, который чувствовал ответственность за эту девчонку-жену, семью. Через
год родился Коленька, ещё через два-Танюшка. От матери иногда приходили
весточки, и тогда Клава читала и перечитывала написанное.
В то раннее утро Клава, как и обычно, выгоняла корову на пастбище за
хутор. Её думы-планы на сегодняшний день прервал далёкий, как эхо, крик -
"Клавочка!" Сквозь утреннюю дымку она разглядела силуэт, который смогла бы
узнать из тысячи,- её мама!
Писем так долго не было, и вдруг...
Заканчивался 53 год. Дело пересмотрели. И свобода!
Ночью их привезли на станцию, и мать не утерпела до утра, решила идти пешком 19 километров на хутор,ведь впереди её ждала встреча с любимой дочкой, Клавочкой, и такими же любимыми, хоть ещё и невиданными внуками-кровинушками: Коленькой и Танюшкой.
Коля стал моим мужем, отцом моих детей. Они очень любят свою бабушку, и
часто навещают её. Прошлым летом родные и близкие отметили её 90-летие