(из поэмы 'In Memoriam A.H.H.')
ХХ
Пустая грусть, что обнажит
Себя в практичном окаёме,
Похожа на прислугу в доме,
Где мёртвый господин лежит;
Та не скрывает чувств почти
И плачет доводом рассудка:
"Нам трудно будет не на шутку
Такое место вновь найти".
Порой во мне душевный лад
Их настроению подобен,
Но я на грусть ещё способен,
На слёзы, что в очах стоят:
Вот дети, сидя у огня,
Вдруг холод Смерти ощутили,
Дышать свободно прекратили;
Их горечь – словно западня:
И разговор теперь не мил,
И трудно совладать с собою,
На кресло глядя, днесь пустое,
И думая: "Как добр он был!".
XX
The lesser griefs that may be said,
That breathe a thousand tender vows,
Are but as servants in a house
Where lies the master newly dead;
Who speak their feeling as it is,
And weep the fulness from the mind:
"It will be hard,' they say, "to find
Another service such as this.'
My lighter moods are like to these,
That out of words a comfort win;
But there are other griefs within,
For by the hearth the children sit
Cold in that atmosphere of Death,
And scarce endure to draw the breath,
Or like to noiseless phantoms flit;
But open converse is there none,
So much the vital spirits sink
To see the vacant chair, and think,
'How good! how kind! and he is gone.'