Уютной беседы желал очень он
С гореньем свечи до огарка.
Она отвлекалась, звонил телефон,
А люстра светила так ярко.
Хотел, чтоб слова были все по уму,
Взволнованно мягко звучали.
Она, чтоб, еду подвигая ему,
Сидела, вздыхала в печали.
Хотел, чтоб платком утирала слезу,
Хотел, чтоб чуть-чуть приобняла.
Ведь десять годков – как телёнок слизнул…
Потеряно в жизни немало.
Она ж прервала: «Да зачем вспоминать!
Худое прошло, позабудем!
Давай, помянём-ка отца мы и мать.
А чёкаться - нет, мы не будем.
Как только такое случилось с тобой,
Беду пережить уже не было сил
У мамы. Держала пиджак серый твой,
Так рухнула с ним – паралич подкосил.
Пять лет пролежала. Уход нужен был.
Отец – на работе, а я – далеко.
Попортил ты жизнь мне, карьеру сгубил!
Скажу тебе, брат, нам пришлось нелегко.
Пришлось мне оставить учёбу свою,
Вернулась домой, не оставишь же мать.
Не думай, что жили мы тут как в раю…
А я же учёным могла даже стать.
Мне грант обещали, и звали в Париж».
Он молча сидел, а сам думал при том:
«Кончай заливать мне. Сестрёнка, шалишь,
Вернулась же ты, чтоб к рукам прибрать дом».
«И папу с работы попёрли скорей.
Устроился просто рабочим он в ЖЭК.
Да, горе не красит, не красит людей.
От горя ссушается вдруг человек.
Так было и с папой. Он стал угасать.
Из жизни ушёл раньше мамы, весной.
На кладбище рядом друг с другом лежат
В низинке, под старой скрипучей сосной.
Весной покажу, счас туда не пролезть,
Сугробами кладбище всё занесло».
Он думал «Слова её – это мне месть.
Она говорит это всё мне назло.
Погибшую, помню, подругой звала.
Подруга, конечно, важнее ей брата.
А сучка та подлая, что не дала?
Сама же, подлюга, во всём виновата.
Я десять годков от звонка до звонка…
Вернулся, и вижу, мне даже не рады.
Мамаша ушла, не дождалась сынка,
Папаша с сестричкой – отменные гады.
Они и на суд не пришли поглядеть,
Не слали посылок, нахальные рожи.
Папаша скончался, не буду жалеть.
Сестрица, смотрю, уже скурвилась тоже.
Могла б пожалеть, коньячку мне налить,
Испечь пирогов, а она заливает!
Придумала вдруг на меня всё валить,
И в бедах своих всех меня обвиняет».
Уютной беседы с сестричкой желал,
Сочувствия ждал, понимания что ли.
Сидел, макароны с котлетой жевал.
Душила обида. Душила до боли.