Мой внутренний июль, суровый как ноябрь, в нем замерзает все, что жило и росло, и солнце не печет в поля пушистых шляп, и домик на холме торнадо унесло.
А ветер слишком стар, а месяц слишком юн, чтоб горевать над тем, что снова не сбылось, злораден и угрюм мой внутренний колдун, готовый бросить все и даже ремесло.
Мой внутренний монах уставший от молитв, достал свой старый крест в алмазах и гвоздях, читает часослов, но мой июль разбит, о берег облаков в небесных городах.
Мой внутренний поэт оделся как Пьеро, в пространстве старых книг, и комнат, и дверей, он ищет нужный ключ – гусиное перо, и он его найдет среди июльских дней.
Что вариться в котле небесного отца, что он задумал там, с июлем начудив,.. я складываю все уставшие сердца, в спокойный и простой шкатулочный мотив.
Мой внутренний июль, мой злой зеленый бог, что ты хотел сказать, безумствуя во мне?
Катись-ка ты к чертям, катись- ка ты клубком,
Там новая луна!
Над Домом на холме.