Забытые тетради. Поэзия народов СССР. Часть 6.
1 – с мансийского.
Юван Шесталов.
Родился я в городе северной ночи,
В лодчонке - калданке на плесе реки.
Струился у губ моих сумрак молочный
На плес, промерзавший сквозь тростники.
Бурлила вода за кормою калданки,
Качала, как люлька, калданка меня.
Баюкали волны – косматые няньки,
И в россыпях брызг
Косяки комарья.
Их жала, как иглы,
Не плакал я в зыбке:
Плясали в ней рыбы, свиваясь в кольцо.
А чайки смеялись –
Ложились улыбки
От крыльев белеющих
Мне на лицо.
- Курлы – кур – лю – ли! –
Выгортанивал лебедь,
И я повторял:
- Кур – лю – ли…
Кур – лю – ли… -
Ушастые ветки, услышав мой лепет,
Качнулись,
Дивясь,
И коснулись земли.
И ветер, пронзительный,
Синеязыкий,
Помчал моё слово в прибрежный тростник
И передал шёпотом заросли зыбкой
Души лебединой уловленный крик.
Пропел это слово он сосенкам – струнам,
Что тянутся в небо над быстрой водой,
И лайке – собачке,
И тоненьким струям
Студёных ключей у тропинки крутой…
Мне видится город сияющей ночи,
Лодчонка – калданка,
Волна на лету.
Подхваченной пены шипящие клочья
Срываются с вёсел, текут по борту.
Так пусть меня зыбкие гребни бросают,
Как волны судьбы, что пока так добры.
Хотел бы, чтоб только не часто кусали
Меня длинноносые здесь комары.
Чтоб только допеть мне
Запев лебединый
До ночи, что чёрные крылья растит.
Пусть белая ночь мне вплетает седины,
Пусть чайкой смеётся,
Кукушкой грустит.
И плещут пусть рыбы мне вплоть до причала,
И горе – печаль пусть не ставит мне сеть.
Реку не удержишь.
Пусть ветер крепчает,
Пусть песню разносит –
И я буду петь.
1971 г.
2 – с марийского
Сергей Чавайн
Революция.
Чёрные тучи клубятся вокруг,
Как в бурю взмыл ветер неистовый вдруг,
Синие молнии в небе снуют,
Что молнии ищут, чего не найдут?
Гром не смолкает, злобно гремит,
Земля, замирая от страха, дрожит.
Нет, ты не бойся, земля! Из – за туч
Пробьётся на волю, сверкнёт яркий луч.
Солнце опять озарит небосклон,
От молний и грома родится озон,
Живительный, он разольётся кругом,
Гремит над землёй революции гром.
Мир старый трясётся сильней и сильней,
Шатаются, падают троны царей,
И власть ускользает из рук богачей.
Гул голосов нарастает вдали,
Кто же кого прогоняет с земли?
Один нынче плачет, горем убит,
Другой, задыхаясь от гнева, кричит,
Третий от радости гимны поёт,
Что за пора на земле настаёт?
Мир, не страшись: так свобода грядёт,
По – новому жизнь на просторе пойдёт,
Сгинут и раб, и тиран господин –
Родится, придёт революции сын:
Человек – гражданин.
1918 г.
Семён Николаев
Вон рассвет Сюремду повязал жаркой лентой,
Весь черёмушник солнечным вышит лучом,
И искрится роса, будто брызнуло лето
На озимое поле литым серебром.
А над озером ближним, над мягкими мхами
Тает белый туман, всё прозрачней, светлей,
И рассветною песней вдали над кустами
Где – то иволга будит своих сыновей…
Не художник я, жаль! Мне бы краски, не слово,
В Третьяковку б такое отдать полотно!
Что ж ты, мама, не будишь меня, городского?
Это утро – ведь дважды не будет оно.
Я не гость, не захожий, на родине, дома,
Я вернулся сюда не за тем, чтобы спать.
Хоть под крышей родною мягка и солома,
Мне сельчан своих стыдно в полях догонять.
Я на луг побегу, - упущу ли я случай?
Буду травы косить, мне не внове с косой.
А вспотею – сумею я сброситься с кручи
В нашу речку с холодной уральской водой!
И опять за косу – до ломоты, до дрожи,
Чтобы сердце врасхлёст, чтоб гуденье в костях,
Чтобы поняли все, что я тут не в гостях.
И, травой луговою косу вытирая,
Я услышу, как мне отзовётся металл,
И замру на минуту – не то вспоминая,
А не то спохватившись: слыхал, а не знал…
Мне ведь это в стихи – эти косы и травы.
Мне ведь в песни, чтоб пела Сарсадэ моя!
Разбуди меня, мама, пораньше. Мне, право,
Очень важно, что снова на родине я.
1974 г.
(3Сюремда – название горы.
Сарсадэ – название деревни)
Макс Майн
Весточка.
Ой ты, ветер неукротимый,
Взвил и чаек ты и орла.
Залети ты к моей любимой,
Что осталась в Йошкар – Ола.
И шепни, кисею волнуя,
Что её больше всех люблю я.
Передай ей, тоской томимой,
Чтобы верила, чтоб ждала.
Ой, река, ты летишь потоком,
Что безудержен и широк,
Протекая неподалёку,
Ты пошли к ней хоть ручеёк.
Объясни, что, покуда любит,
Здесь тоска меня не погубит,
Ограждён я любовью зоркой
От случайностей и тревог.
Ой ты, гусь, ой, гусь белокрылый.
Полетишь на Йошкар - Ола,
Удружи – на крылечко к милой
Опустись ты, сложив крыла.
Да скажи ей, что не забуду,
Передай ей, что скоро буду,
Чтобы помнила,
Чтоб любила
И спокойно меня ждала.
1942 г.
Геннадий Матюковский
Трое.
Бьёт по крылу мятущееся пламя.
И песню об отчизне экипаж
В последний раз поёт под облаками,
Последний сделан в высоте вираж.
«За мир!» -
Вдруг штурман произнёс два слова.
«Мир верч!» -
Их повторил мари – пилот,
«Мир – га!»
Стрелок татарин крикнул снова,
И на врага был брошен самолёт.
Он в танки врезался.
Взрыв на рассвете
Собой всю землю осветил на миг.
И стало легче людям на планете
От мужества, от подвига троих.
1945 г.
3 – с мордовского – мокша.
Яков Пинясов
Берёзка.
Для меня берёзка – Часть России,
Есть она,
и будет,
и была……
…Вот берёзку
Росы оросили,
И она стоит белым - бела.
Ты, берёзка,
Искренне поведай
Эту быль подснежникам весны,
Как ждала меня,
Ждала с победой
Сорок с лишним месяцев
С войны!
Сколько раз осколки били в каску,
Но живым я вышел из огня!
Верил я не в присказку,
Не в сказку,
А – в берёзку,
Ждущую меня.
… Снова у родного перекрёстка
Я стою, взволнованный,
С утра, -
Вот она, заветная берёзка,
Белая,
Как будто медсестра.
1943 г
Максим Бебан.
Из детства.
Гром грохотал весенним трактом
Всей мощью лошадиных сил:
Не шёл,
А всем казалось – трактор,
Зарю расплёскивая плыл.
Следы впечатывая чётко,
Он шёл хозяином земли.
И от его стальной походки
Мы оторваться не могли.
Сверкая краской ярко – свежей,
Всесильный, словно чародей,
Он шёл, распахивая межи,
Соединял сердца людей.
Мне это вспомнить очень надо,
Чтобы понять я счастье мог…
Моя Мордовия – отрада,
Начало песен и дорог.
Моя Мордовия…
Там детство
Осталось в травах на лугу.
Моя Мордовия,
Ты в сердце,
Я пред тобой всегда в долгу.
Перед твоими небесами,
Перед речушкою любой,
Перед седыми матерями,
С одной похожею судьбой…
1953 г.
Александр Малькин
Сын.
Всё та же часть. Знамён державный шорох –
То говорит история сама…
Был фронтовым разведчиком Егоров,
В разведчиках – и сын его, Кузьма.
Нет, подвигов солдат не забывает, -
Отец – герой и сын в одном строю:
И нынче на поверке вызывают
Фамилию погибшего в бою!
Пусть в том далёком, в том победном мае
Он пал у безымянного холма,
Его винтовку верную сжимая,
Стоит на страже сын его Кузьма.
И сам герой давал присягу снова,
Как все, родное знамя целовал.
За милый край идти в бои готовый,
Врагов разить он будет наповал.
Солдатской кровью полыхает знамя,
Зарёю той пылающей поры,
Когда он по Европе шёл с боями,
Гася в пути военные костры.
Нет, время не сотрёт солдатской славы,
Не тронет ржа брони её стальной…
Стоит на страже мира и державы
Кузьма Егоров, сын его родной.
1964 г.
4 – С мордовского – эрзя
Никул Эркай
Двери в лес распахивая настежь,
Утренней зарёй восток горит,
Пусть весь мир услышит, как о счастье
Солнце с лесом звонко говорит.
Вот берёзы стали за дорогой
Парами – какая красота!
И роса такая, что не трогай, -
Словно слёзы детские, чиста.
Этим утром солнечно – зелёным,
Лес весенний полон до краёв –
Шорохами листьев, хрустом, звоном,
Песнями бессонных соловьёв.
Заходи в него – смотри и слушай.
До чего здесь празднично светло!..
Я иду и чувствую, как душу
Наполняет вешнее тепло.
1970 г.
Пётр Кириллов
Саранск.
Много лет среди равнины
Мой Саранск стоит старинный.
Он седых веков следами
Связан с нашими летами.
По Суре от вольной Равы,
Над врагом творя расправу,
Пугачёв здесь вёл обозы,
Гнев народа вёз и слёзы.
О путях его опасных
Говорится даже в сказках,
А звучат они в округе
Под ночное пенье вьюги.
Здесь мордва, разбив оковы,
Шла за правдой к Пугачёву,
И струилась кровь дворянства
Здесь на улицах Саранска.
Много лет среди равнины
Мой Саранск стоит старинный.
Он когда – то слыл по краю
Торгашей богатых раем.
А мордва его, бывало,
Как острога избегала.
Но прошли года, и город
Близок стал мордве, и дорог.
Новый город светоносный,
Славный центр страны колхозной,
Где мордвин и русский рядом,
Словно брат свободный с братом.
За Сурой – рекой и Равой,
Прогремел ты доброй славой!
Воздух смоляной струится
Над тобой, мордвы столица!
(Рава – Волга (мордовская)
1934 г.