* * *
Нет тепла и любви у цветущей весны,
в замешательстве нервы с инстинктами.
После вязкой зимы клетки тела больны,
их не вылечить просто картинками.
Надоело крепиться, храбриться, терпеть,
быть швейцаром, служа злобной Маре.
Пустозвучные гимны обрыдло мне петь.
Кровь густа при пустой стеклотаре.
Лень траву покосить, легче ядами сжечь.
Новый гимн неохотам и лени.
Таню Ларину с Машей Мироновой - в печь,
Троекурову Машу по фене.
С ленью я не борюсь, есть догадка - боюсь.
Хуже гимнов слащавые оды.
Мягкотело своих мягких крыльев стыжусь
почему-то кому-то в угоду.
Век жалею о том, что повсюду я гость,
жаль - комфорты с уютами временны.
Жалость больно глотать, колет в горле, как кость
и убога злость строк неуверенных.
Слой грунтовки спешу на ржавьё наложить,
серебрянкою вскрыты фанфары,
я в них кашляю пафосом, чтоб ублажить
темпом марша безвкусицу Мары.
_ _ _