№№№№№№
Самодовольство Генриха приемля,
Художник помнил участь бедных жен.
Насильственно покинувшие землю,
Стоят лишь тени, и со всех сторон
Они следят за кистью. Сиротливо,
Печальна участь бедных королев,
А снилось им, что будет все красиво,
И слышался тот ангельский напев.
И спесь его, как данность принимая,
Он пишет этот призрачный портрет
И знает, появилась там шестая,
Вот потому ему покоя нет.
Что ждет ее вдовство иль тоже плаха,
Все так, и выбор вовсе не велик.
Уходит в тень бесшумно он по знаку,
За шторою отчаянно стоит.
И кажется король его доволен,
Он только жен казнить давно привык,
И все-таки тревожно так и больно,
Самодовольство – вот его двойник,
Он так любил себя в минуты казни,
Казалось в этом будет торжество,
И пусть они уходят без боязни,
В тот мир другой, где больше нет его.
В аду его лишь черти поджидают,
Мир так суров, и власть его тяжка,
И где-то там в порыве замирает
Художника искусного рука.