Чернила застывают под рукой,
размазанные стойкостью дождя –
глубинное хранится за чертой,
не далеко, чуть-чуть не доходя
до зримости, но чувствуется – здесь,
парестезия, звуки, теплота,
диковинная личностная смесь,
где каждому – своё читать с листа.
Терновник не впивается в виски,
лавровые венцы не однозначны.
слова как водопад, не вопреки –
в угоду непоставленной задаче,
по зову и потребности души
стремительно вливаются в рассудок,
в сознание и сердце – подыши,
сроднившись за летучий промежуток
с чернилами, застывшими в руках.
Лирический герой подобен тени-
оставленной в обыденных следах
реальной жизни, в лепестках сирени,
в ромашках и морщинах, в синеве
восторженного неба, в непогоду,
в метелях и чернильном колдовстве
парестезия – показатель входа
в другую суть.