когда не спорится печаль
и нежность пятнами на солнце,
прикрой завесою виссона
лицо, в усилии молчать
ростки звенящей тишины
неразличимы поначалу,
как не клянись, так не ручайся,
в крови молчальников иных
кипит такое естество,
что обожжёшься и не вспомнишь,
как плачут чайки морриконе
в пучине властвующих вод
над миром огненных страстей
и приближающейся лавы,
готовь заранее свой саван,
и не останешься в хвосте.