Первый цвет возжигается, словно синий цветок в тихом теле лесной прохлады, распускается на краю вечернего неба тем вечером, в котором, кажется, ещё что-то ждёт, в который можно бы было уйти — и тогда далеко-далеко будут тянуться в даль магически лакированные полосы и бодро сияющие светокаскады трасс, покрытые лунной солью, увитые лентами синего, красного, изумрудно-зелёного пламени.
Давно нет никаких новых слов, ничего принципиально нового, дни растворяются, рассыпаясь прямо в руках многочисленными частицами высохшего речного песка. Здесь уже не останется и не пресуществится вновь ни одной возможности для творения, пока они заточают ваше мягкое красное сердце в голой и гулкой сырой темнице на самом верху этой каменной крепости, выточенной в серой морской скале как обрыв над холодным солёным морем — безраздельно бушующим, оглушительным и глухим, бездонным.
Насколько пророчески была услышана тобою эта песня и её внутреннее пение, и слова неизвестного языка были всецело поняты одним разом, настолько же больно и воссияет боль внутри ярко-золотой ностальгической грусти о растворяющемся изяществе дней сентября — бережно сохраняемая шкатулка ароматного красного дерева. Тогда перемешивающиеся элементы, прежде бывшие упрощённо слепленными, станут выстраиваться, совмещаясь сообразно аутентичному ритму одного одинокого вечера, и смогут избегнуть упадка и разбиения среди непрерывно преследующих меня узловатых разносплетений; и я, кажется, уже не мог бы вновь быть восхищенным к высоте той радости.
Итак: шумят и сияют светокаскады одной небольшой страны, как гудят исходящие гулом строки, грандиозным и совершенным мостом перекинутые от края до края через Балтийское море — для вечной осени они будут вечны и пребудут сакральным мемориалом тех, кто хотя бы единожды был отмечен сиянием нашего дела.
Январь, 2023 год.