Ты просишь рассказать тебе про нас,
Про то, что русским миром окрестили.
С сего начать? С неприбранной могилы,
Где версты жизни сжаты в куб земли.
Где года два некошеный бурьян
Таблички заслоняет от ветров.
И надписей не видно. Кто таков?
В холмах бурьяна памяти изъян.
Ты думаешь, изба, иконостас.
Откуда? Нет здесь верст, все те же мили,
Как и у вас. Но автобанов нет.
И только свет другой здесь. Горний свет.
Сказать еще? Спляши Хава Нагилу.
И Хари Кришну отчекань в рубли.
Плывут по кругосветкам корабли.
А снег в Европе – русский - в сотни миль.
Европы нет уже, а есть закат.
И турок стал всем немцам сын и брат.
И кровь мечетей в готику вошла
Как сталь ножа и ржавая игла.
И лишь Россия все еще стоит.
Кто пьян, кто на помойке, кто не чёсан.
Она же словно мать - простоволоса,
Из сгнившего барака в ночь глядит.
А там, в Москве, в отелях много звёзд,
И прейскурант отеля пятизвёзден.
И снова вечный русский наш вопрос,
Кто виноват? Молчит. И плачет в осень
Она седая, русская земля.
Полита кровью, и вином господним.
И чем отсюда дальше до Кремля,
Тем чище, тем страшнее преисподняя
Простого среднерусского житья.
И все же это – Родина моя.
И за нее я в глотку вам вцеплюсь,
За эту обездоленную Русь.
За две могилы, вот за этот ком
Земли, где нет табличек, лишь полынно.
За это небо – жизни в половину.
За этот небогатый отчий дом.