Пробуя молитвы на клыки проклятий,
Крестят без разбора прохожие чумой
Бережно хранимый, одинокий садик,
Глазу непривычный породою ночной.
Холода не встретить синевы и крови,
Смерти белоснежной, болезни желтизны.
Строго в одном тоне, с человеком вровень
Вырасти мечтают ресницы из земли.
Сколькими веками ни моргнула б вечность,
По́солонь иль против устроены миры,
Мало, кому в радость, а порою нечем
Видеть что-то кроме опасной черноты.
Вместятся едва ли в черепной гербарий
Формы без названий – заведомо в штыки.
Душу садовода лишь одно терзает –
В сроки уложиться бы смерти вопреки.
В ямку с семенами опускаю части
Порченых деталей небесных мастерских.
Смазать их для жизни, я по капле счастье
Вытяну людское, из добрых и плохих.
Мне до них нет дела, Бог за них в ответе.
Хватит поколений на целые сады.
Ведь на всей планете, мне чужой планете
Чёрные соцветия ожидаешь ТЫ.
(переделка текста 2011 года)