О, ты, кровавый зайцепёс,
твоих ушей я ненавижу.
Смотри, смотри, стекает жижа
из-под танцующих колёс.
Твоих щенят, твоих зайчат,
твоих разнузданных придворных
топить в общественных уборных
выходит ангельский отряд.
Резвится тот, кто не устал,
разрушив тысячу Бастилий,
хохочут те, кто не простили.
Преображаются в металл
молитвы нищих стариков,
звериный щёлк и жажда мести.
Сент-Антуанское предместье
горит, горит во тьме веков.