готовимся, обещана зима. февральский сплин, термометр на семнадцать
нас обернет незримая слюда. метро, картон, представь, что снова танцы,
и ловится губами теплый снег, любовный сюр, бессильное бессмертье
и адрес из ошибок на конверте, доставленный для, собственно, не тех
проснуться, засыпая, сон и сон, блистательный, но этим смысл утерян
пропала станция, на ее месте терем, отсюда я начну тебя искать
толкаешь в спину, понял, не кричи, сейчас добавишь, Бог учил терпенью.
согласен, я не лучшее творенье, но мчится поезд в Питер, на Сретенье,
по нам, когда внутри гремит гроза.
по нам. переполох, гортанный ор, продрогший город, каменное соло.
ты обещала сохранить глаголы, но потеряла. впрочем, как всегда.
в границах счастья Анна, Симион, молчанья траур, шарф свечного света.
моя душа, куда ты, неодетой, полнее тишина, бесспорно вето,
на разрешительность бес-слезных драм.
у марта воды отойдут, и лед по тайным меткам лопнет на молитвы
пожалуйста ни слова, дальше слитно, нас понесет досужая молва
и космос, больше остров чем острог, крещенским перекрестится морозом
я отступаю пред библейской прозой, где сумасбродна каждая строка
там, где кириллица ложится на иврит, не требуя отныне перевода.
благодарю, у самого порога, ты дала клятву быть не навсегда.
Иерусалим
03.02.23