Колючие случайные слова,
уключиною лязгающей – голос.
И город начинает убывать
со скоростью катящихся полозьев
по сирости ухабистых полей,
по набело начертанному следу –
от поздней безучастности твоей
в попытке отречения последней.
И синева невыбритой щеки,
шинели залоснившейся потертость
запечатлелись, вьюге вопреки, –
только рука погладить их не рвется.
Ладони мрамор. Отведя глаза,
не фразы – междометия процедишь.
Решенья отменить уже нельзя.
И вот уж «Трогай» – как в античной сцене:
«Не обессудь»…
Распаянный с тобой,
мне силуэт чуть виден офицерский,
в дорогу вросший верстовым столбом, ––
и красный бант – как вырванное сердце.
В конце метели – что там будет? – мне
так мало надо – угол, палисадник,
а ты несешься на лихом коне,
осатаневший от свободы всадник.
Конь – на дыбы, на дыбу – седока –
во имя грандиозности свершений.
А мне – Шопен, искристого бокал…
Но отчего таким опустошеньем
сон отзовется: площадь, блеск лучей
и ты в толпе с улыбкою идущий,
и маленькая дочка на плече
со связкой алых шариков воздушных.