Зачем ты смотришь как листовку,
Пренебрегая днем и ночью,
Стены кирпичной упаковку?
Ловко,
О, как же их собрали ловко.
Умели же без лишних прений
Пространство отключать иное,
Мне не случается такое
Простое.
Зачем ты выглядишь усталым
Недоразведанным запасом,
Прорехой неизвестной расы,
Разумным калом?
Зачем ты мыслишь неумело,
Как будто часть случайных связей?
Как будто тело и не тело,
А бред фантазий?
В домах живут живые люди.
Пространство греет мертвый камень.
А;минь.
Частично частью быть к несчастью,
И счастье завалилось на пол.
Плакал?
Но камни, камни. Камни, камни.
А на полу они попроще,
В общем,
Так и живём, так и забудем,
Так и растратим запах прелый
Белый.
Цветной и белый.
Уже не бегают по крыше.
Попрятались под тишиною.
Но камень две недели слышит
Мною.
Он тоже был когда-то молод.
Его сломили неудачи.
Он слышит человечий холод
А не собачий.
Они прошли сквозь стены ночью
И каждый был в чужой рубахе.
Им нужно место, что бы прятать
Страхи.
Они не знают то, что было.
Они не знают то, что будет,
Но все хотят пролезть без мыла -
Люди.
Накинули тряпьё, невежды,
На спинку сломанного стула.
Протухшим сном ушедших прежде
На них пахнуло.
Один в другом гремит посудой.
Он, как и третий, неврастеник.
Второй берет из ниоткуда
Веник.
Все прочие включают графа,
Но всех не видно из-под палки.
Не видно лишнего за шкафом.
Жалко.
Все тыкают туда как в раны,
А я весь там и без экрана.
Ещё – зачем сметать воланы?
Рано.
Ведь мы играем как святые
Среди последних измерений.
Там и пустые не пустые
Среди затмений.
А за углом пустого мира
Гниют остатки урожая,
Определяя где квартира,
Где явь чужая.
А сантиметры измерений
Трясут бесстыжие колени.
Но как нащупать точки зрений?
Тут нужен гений.
Гений.
Он под основою родился,
Но проронил куда-то фразу
И по слезам её не видно
Сразу.