В доме покойника тихо, но шёпот звенит про петлю,
Он еще жив, горемыка. Надгробную ткут простыню.
Тонну кутьи заготовил элитный отряд поваров,
Ну а блины сковородят на пламени местных костров.
Так не по-русски живому вершить погребальный обряд,
Если покойник не умер, а вдовы уже голосят.
Речи готовит преемник, и в трауре портик кремля,
Едут послы из Китая, в коробке везут воробья.
Все государства застыли у рамок наземных границ,
Все патриоты святые заплакав попадали ниц,
В розовом галстуке диктор стрелялся в эфире тв,
Правда, его откачали, сказав, что не будет лавэ.
Флаги на башнях полощутся траурной чёрной каймой,
Пресс-секретарь на посту, но четыре недели хмельной,
Плачет, смеётся и кажется, новую ищет жену,
Впрочем, какое нам дело, кем видит несчастный страну.
Фракции в думе расквасили в драке друг другу носы,
Позже признали, что в драку героев вовлёк недосып,
Много работали, жали на кнопки, законы творя,
Ждали послов из Китая, везущих в страну воробья.
Тут подхватились живые не к месту служители муз,
Дайте фамилиям нашим вернуться в свободный союз,
Снова хотим на афишах, на книгах и даже в сети
Видеть не прочерк, не фигу, а имя своё обрести.
Молча стояли спортсмены и мышцы качали тайком.
Кто-то сказал «допустили», они побежали бегом.
Их на границе поймали, и в Верхний отправили Ларс,
Тех, кто совсем не стреляет, даже в какой-нибудь Дарс.
Что ты, читатель, смеешься? Стих, как и жизнь, - не фигня.
Знают послы из Китая, как умертвить воробья.